Кавказская война. В 5 томах. Том 1. От древнейших времен до Ермолова - Василий Потто Страница 30

После генерала Якоби Кавказским корпусом некоторое время командовал генерал Фабрициан, по смерти которого, в октябре 1782 года, назначен был генерал-поручик граф Павел Сергеевич Потемкин (двоюродный брат светлейшего князя Таврического), уже известный тогда составлением проекта о заселении степного пространства нынешней Ставропольской губернии казенными крестьянами.

Граф Павел Сергеевич пользовался и репутацией боевого генерала. Он был украшен за первую турецкую войну Георгием 3-ей и 4-ой степеней, а во время пугачевского бунта находился в Казани и в качестве начальника секретной комиссии своими распоряжениями много содействовал успешной обороне города. Императрица наградила его тогда золотой шпагой, осыпанной алмазами, а вслед за тем он был пожалован Александровской лентой и камергерским ключом.

Потемкин прибыл на Кавказ восьмого октября 1782 года, когда походы Якоби еще были свежи в памяти кавказских народов, и наша Линия пользовалась поэтому сравнительным спокойствием. Нарушали ее время от времени лишь одни атагинцы, народ чеченского племени, славившийся с давних времен превосходной выделкой холодного оружия, составлявшего предмет справедливой гордости. Самый промысел этот уже развивал в жителях военные склонности и до некоторой степени ручался за их боевые достоинства. Они одни из всех чеченцев не хотели покориться русской власти и выдать аманатов. А так как подобное настроение их легко могло сообщаться другим чеченским племенам и аулам, то граф Павел Сергеевич решился, не теряя времени, предпринять их покорение.

В марте 1783 года отряд под начальством полковника Кека перешел за Сунжу и, оставив по пути в Ханкальском ущелье батальон с четырьмя орудиями, двинулся к аулу Атаги и предал его пламени. В то время, когда русские войска жгли и истребляли имущество атагинцев, последние, кинувшись в Ханкальское ущелье, ударили по батальону, рассчитывая истребить его, прежде чем успеет подойти к нему подкрепление. В случае успеха чеченцы заняли бы ущелье, и тогда полковник Кек, отрезанный от Линии, очутился бы в весьма опасном положении. Но батальон держался стойко, а между тем на выстрелы подоспел из Атагов отряд, и неприятель, поставленный между двумя огнями, потерпел решительное поражение. Четыреста тел осталось на поле сражения, и атагинцы вынуждены были выкупить их ценой своей свободы: они присягнули на подданство России и дали аманатов.

Покончив с чеченцами и не касаясь еще на первый раз главного вопроса колонизации края, Потемкин сосредоточил все свое внимание на наших дипломатических сношениях с Иверий и успел склонить грузинского царя Ираклия к принятию русского подданства. Торжественный акт об этом подписан был в городе Гори двадцать четвертого июля 1783 года. Этим актом впервые установлены фактические вассальные отношения Грузии к России. Предыдущие сношения, восходящие до времен царствования Грозного и отличавшиеся характером почти исключительно личных переговоров между монархами, не имели прочного политического значения, обнаруживая лишь не умиравшую духовную связь между единоверными народами. Крепнувшие сношения России с Грузией побуждали лучших грузинских людей переселяться в Москву и Петербург на постоянное жительство, но собственно подданство царства являлось только номинальным и нимало не помогало Грузии поддерживать свою автономию.

Вслед за монголами и турками, персияне в XVII веке до того поработили Грузию, что, по свидетельству путешественников, трудно было отличить ее от остальных провинций персидского шаха. Единственным препятствием к окончательному поглощению грузинской национальности магометанством оставалась христианская религия, неприкосновенно хранимая народом и в то время, когда высшие сословия, цари и князья Грузии уже заимствовали от кизильбашей не только одни модные чохи и модный язык, но и персидские нравы, обычаи и даже собственные имена, несмотря на то, что они были магометанские. Тегеран сделался тогда местом жительства грузинской аристократии и метрополией Грузинского царства. Но договор, заключенный Ираклием с императрицей Екатериной и разработанный в Георгиевске под непосредственным влиянием и руководством Потемкина, первым условием ставил для Грузии обязательство навсегда отказаться от подданства Персии; Екатерина же, со своей стороны, пользуясь тем, что Россия обязалась не только защищать Иверийское царство, но и поддерживать на престоле потомство Ираклия, ввела в Грузию русские гарнизоны и тем самым устранила силу дальнейшего персидского влияния. Центр тяжести грузинской жизни был, таким образом, передвинут обратно из Тегерана в Тифлис.

Вслед за грузинским царем присягнул на подданство России и тогдашний валий Дагестана, Муртазали, шамхал тарковский. К сожалению, кончина его остановила, как говорят современные акты, «торжественное того в действо произведение». Оно последовало только при его преемнике Бамате, послы которого, как увидим ниже, были приняты в Екатеринограде с особенной пышностью двадцать первого мая 1786 года. Императрица вполне оценила деятельность графа Павла Сергеевича и пожаловала ему, в чине генерал-поручика, ленту св. Владимира 1-ой степени, бриллиантовую табакерку со своим портретом и шесть тысяч рублей звонкой монетой.

Между тем вассальные отношения, в которые стала Грузия к России, естественно заставили Россию подумать об устройстве более правильного сообщения с этой страной. Единственная дорога, пролегавшая тогда через Кабарду до главного горного хребта, была настолько не безопасна от нападения горцев, что русским курьерам нельзя было ездить иначе, как с сильным конвоем. Это обстоятельство заставило возводить по дороге новые редуты и укрепления, которые, начинаясь Моздоком, оканчивались у самого подножия гор Владикавказской крепостью. Между Моздоком и Владикавказом построены были три редута: Григориополисский – в Малой Кабарде, Кумбелеевский – при реке того же названия и Потемкинский – на Тереке, близ Татартуба. Не ограничиваясь этим, Потемкин решился соединить Грузию с русскими владениями проложенном дороги и через Главный Кавказский хребет; тогдашние пути в Закавказье горами были едва доступны, даже для одиночных пешеходов, и большие сообщения происходили только через Дербент, по берегу Каспийского моря. По распоряжению его восемьсот человек солдат дружно принялись за работу, и, несмотря на невероятные препятствия, представляемые на каждом шагу грозной природой, уже к октябрю 1783 года Кавказский снеговой хребет – там, где, по выражению поэта: