Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима - Нюма Дени Фюстель де Куланж Страница 30

Все, что мы знаем о семье, ее домашней религии, созданных ею богах, законах, которые она установила, праве первородства, на котором она была основана, ее единстве, ее развитии из века в век до образования рода, ее правосудии, ее священнослужителях, ее внутреннем управлении, – все это заставляет нас мысленно обратиться к глубокой древности, когда семья была еще независима от высшей власти и еще не существовало города.

Когда мы изучаем домашнюю религию, богов, которые принадлежали только одной семье и покровительство которых распространялось только в пределах одного дома; культ, который был тайным; религию, которая не стремилась распространяться; древнюю этику, которая предписывала обособленность семьи, становится ясно, что такого рода верования могли возникнуть только в эпоху, когда еще не сформировались большие сообщества. Если религиозное чувство могло удовлетворяться столь ограниченным пониманием божественного, то исключительно потому, что таким же ограниченным было человеческое сообщество. Человек верил в домашних богов в те времена, когда существовала только семья. Эта вера, безусловно, существовала на протяжении большого периода времени, даже когда уже появились города и государства. Человеку трудно избавиться от представлений, которые когда-то оказывали на него огромное влияние. Он сохранял веру даже тогда, когда она вступала в противоречие с общественным строем. Действительно, что может быть противоречивее, чем жить в гражданском обществе и иметь своих домашних богов? Понятно, что не всегда существовало это противоречие, и в ту эпоху, когда эти верования укоренились в умах и уже были в состоянии создать религию, они полностью соответствовали общественному строю. Следовательно, единственный общественный строй, соответствующий этим верованиям, тот, в котором семья живет независимо и обособленно.

По всей видимости, арийская раса долго пребывала в таком состоянии. Гимны Веды подтверждают это относительно той ветви, от которой произошли индусы, а древние обычаи и частное право свидетельствуют о том же в отношении тех ветвей арийской расы, от которых произошли греки и римляне.

Если сравнить политические институты восточных и западных арийцев, то мы едва ли найдем между ними какое-то сходство. А вот если сравним их домашние институты, то увидим, что семья основывалась и в Греции, и в Индии на одних принципах, кроме того, эти принципы, как мы уже видели, были настолько своеобразны по своей природе, что невозможно приписать их сходство простой случайности. Наконец, сходство наблюдается не только у этих институтов, но и в словах, их обозначающих; одни и те же слова звучат на разных языках, на которых говорила эта раса, от Ганга до Тибра. Отсюда напрашиваются два вывода. Первый, что возникновение домашних институтов этой расы предшествовало периоду, когда произошло разделение ее ветвей, и второй, что возникновение политических институтов, наоборот, произошло после этого разделения. Домашние институты уже существовали в те времена, когда раса еще качалась в древней колыбели в Центральной Азии. Политические институты формировались постепенно в разных странах, и этот процесс был связан с переселением племен. Мы можем мельком отследить тот долгий период, в течение которого люди не знали иной формы общества, кроме семьи. Тогда возникла домашняя религия, которая, возможно, не могла появиться в обществе, основанном на других принципах и которая на долгое время должна была стать препятствием на пути социального развития. В тот же период создавалось древнее частное право, которое позже вошло в противоречие с интересами несколько изменившегося общества, зато находилось в полной гармонии с тем общественным строем, в котором оно зародилось.

Давайте мысленно перенесемся в среду тех древних поколений, следы которых полностью не исчезли и которые завещали свои верования и законы следующим поколениям. У каждой семьи есть своя религия, свои боги, свои обряды. Религиозная обособленность является законом, культ хранится в секрете. Семьи не смешиваются даже после смерти, даже в загробной жизни, которая начинается после смерти. Каждая семья продолжает жить в своей могиле, куда не допускается посторонний. У каждой семьи есть своя собственность, то есть свой участок земли, который неразрывно связала с ней ее религия. Ее боги – термины – охраняют границы этого участка, а маны заботятся о ней. Обособленность семейных владений настолько обязательна, что соседние владения не могут граничить друг с другом, между ними обязательно должна проходить нейтральная полоса земли, и эта полоса неприкосновенна. Наконец, в каждой семье есть глава, как король у народа. У семьи свои законы, безусловно неписаные, но запечатленные религиозными верованиями в сердце каждого человека. У семьи свой домашний суд, над которым нет высшей инстанции, куда можно было бы обратиться. Все, что необходимо человеку для физической и духовной жизни, есть в семье. Семья – это самодостаточное общество, не нуждающееся в помощи извне.

Но размеры древней семьи несравнимы с размерами семьи современной. В больших обществах семья распадается и уменьшается, но при отсутствии любого другого общества она, не разделяясь, развивается, разрастается. Несколько молодых ветвей группируются вокруг основной ветви, у одного очага и общего захоронения.

В состав древней семьи входила еще одна группа людей. Взаимная потребность богатых в бедных и бедных в богатых создала слуг. Но в таком патриархальном укладе не было никакой разницы между слугой и рабом. Понятно, что принцип свободного, добровольного труда, который может прекратиться по желанию служащего, несовместим с общественным строем, при котором семья живет обособленно. Кроме того, домашняя религия не позволяет принимать в семью посторонних людей. Значит, каким-то образом слуга должен стать членом и составной частью семьи. Для этой цели существовал особый обряд, своего рода посвящение вновь прибывшего в домашний культ.

Долгое время в афинских домах существовал любопытный обычай, который показывает нам, как раб входил в семью. Раба подводили к очагу, ставили перед лицом домашнего бога, возливали на голову очистительную воду. Затем вместе с членами семьи он съедал хлеб и фрукты ^[80].

Этот обряд напоминает брачную церемонию и обряд, связанный с усыновлением. Вне всякого сомнения, эта церемония означала, что вновь пришедший, еще накануне чужой, с этого момента становится членом семьи и будет исповедовать ее религию. Таким образом, раб присутствовал на богослужениях и принимал участие в религиозных праздниках; очаг защищал его; религия ларов имела к нему такое же отношение, как к его хозяину. Вот почему раба надлежало хоронить в месте общего погребения семьи ^[81].

Однако, приобретая культ и получая право молиться, раб терял свободу. Религия была для него удерживающей цепью. Он был связан с семьей пожизненно и даже после смерти.