Северная война, или Блицкриг по-русски - Вячеслав Красиков Страница 30

По «гамбургскому» счету

Несколько слов необходимосказать еще об одном важном аспекте. По своей внутренней сути флот совершенно не соответствовал тому жизненному укладу, который сформировал главные черты народного характера северо-восточных славян. Поэтому уже домонгольская Русь в значительной мере утратила доставшиеся ей в наследство от варягов великолепные традиции мореходства. А к периоду развала Золотой орды на отдельные ханства ставшая обыкновенным татарским улусом Московия вообще имела самые смутные представления обо всем, что связано с мореплаванием. Лишь этим можно объяснить тот удивительный факт, что Иван III, завоевав Новгород, ликвидировал все торговые отношения с Западом, которые вечевая республика поддерживала с балтийскими соседями по прибрежным коммуникациям. Таким образом, было уничтожено даже то примитивное судостроение, что еще существовало на территории бывших древнерусских княжеств.

В это же время в мире происходили революционные преобразования, обусловленные прежде всего мореходством. Как реакция на закрытие турками извечных торговых дорог в Азию, появился нокаутирующий ответ европейцев — изобретение каравеллы — большого парусного корабля, вооруженного пушками и способного ходить против ветра. Далее последовала череда выдающихся географических открытий, колонизация новых территорий, налаживание океанских сообщений, породивших мировой рынок, — благодатный чернозем для динамичной западной экономики.

Кто владеет морями, тот контролирует ситуацию в любом уголке земного шара. Данную аксиому лучше других усвоили англичане, последовательно устранившие к концу XVII в. двух других морских грандов-конкурентов — Испанию и Голландию. А все XVIII столетие Британия вела смертельную борьбу за океаны с Францией. На фоне этих титанических противостояний великих флотов боевые действия на морском театре Северной войны 1700— 1721 гг. (в «Балтийской луже»), выглядели (и, разумеется, являлись) второстепенным конфликтом регионального значения.

Выход к берегам Балтики в конце XVII в. имели всего четыре государства: Швеция, Дания, Речь Посполитая и Бранденбург-Пруссия. Но только первые два располагали сколько-нибудь заметными военно-морскими силами. Именно между ними в предыдущие 200 лет (после упадка Ганзейского союза) и шла борьба за превосходство на Балтийском море. Тот, кто брал верх, получал право контроля за торговыми дорогами региона, а, следовательно, и возможность пополнять свою казну немалыми деньгами.

В морских сражениях, как правило, побеждали датчане, но на суше в XVII столетии успеха чаще добивались шведы. Поскольку Балтика является сравнительно небольшой водной акваторией, то Стокгольм усилиями своей армии в конце концов овладел почти всем периметром побережья. Однако на воде Дания, как и прежде, преобладала, угрожая в любой момент прервать коммуникации между разделенными морем провинциями Швеции. Последняя при всем старании изменить ситуацию так и не смогла ^[56].

Датские моряки все время оказывались более умелыми. Они с пренебрежением называли шведов «крестьянами, случайно попавшими в соленую воду». В этот давний спор и решил вмешаться русский царь Петр I, для которого желание пробиться к Балтийскому морю и обзавестись там собственными кораблями превратилось в главную государственную мечту. Поскольку теми территориями, на которые претендовала Россия, владела Швеция, то Копенгаген стал для Москвы естественным союзником.

Несмотря на завидную морскую родословную, восходящую к зубастоголовым дракарам викингов, и датчане, и шведы не входили в вышеупомянутый элитный «клуб» народов-мореходов, боровшихся за контроль над главными океанскими дорогами. Поэтому ни в славных экспедициях времен великих географических открытий, ни в дерзких походах эпохи колониальной экспансии они не участвовали. Правда, шведы, через полтора века после путешествия Колумба, отправили было к Северной Америке эскадру. И даже попытались занять кусок территории в районе озера Делавер. Но голландцы мгновенно пресекли это поползновение, бесцеремонно изгнав лишнего претендента на дележку лакомого пирога и недвусмысленно указав тем самым Стокгольму его место в мировой морской иерархии.

Однако для русских, которые в подавляющем большинстве вообще не знали, что такое море и какую пользу из него можно извлечь, любой второстепенный флот казался необычайно грозным противником. Поэтому в отечественной историографии, посвященной морским баталиям Северной войны, шведы (растерявшие за тысячу лет большинство из тех качеств, которые позволяли их предкам-норманнам держать за горло весь мир) все равно предстают едва ли не лучшими на планете моряками. Эту поправку всегда необходимо иметь в виду.