Немецкая пехота. Стратегические ошибки вермахта. Пехотные дивизии в войне против Советского союза. 1941-1944 - Максимилиан Фреттер-Пико Страница 30

Под палящим солнцем в степи летом 1943 г. дивизии моего 30-го армейского корпуса (62-я пехотная дивизия – генерал-лейтенант Хуффман, 38-я пехотная дивизия – генерал-лейтенант Эберхардт, 333-я пехотная дивизия – генерал-майор Менни, затем генерал-майор фон Чуди, 387-я пехотная дивизия – генерал-майор Менни, затем генерал-майор фон Шуккман) оборонялась на высоком берегу Северского Донца от Лисичанска до высоты Славянска, в районе действий 1-й танковой армии (генерал-полковник фон Макензен). Высоты южного берега Северского Донца были безлесными и открытыми, лишенными укрытий, если не было населенных пунктов. Высокий берег с дюнами имел крутой склон в сторону реки. На вражеской стороне берег обрамляли густые кустарники и перелески, так что, несмотря на превосходство южного берега в высоте, условия для наблюдения с нашей стороны были хуже. Участки обороны немецких дивизий достигали в среднем 30 км в ширину. Северский Донец на пути к Дону делал многочисленные повороты. Средняя ширина реки составляла от 100 до 150 м. Из-за непросматриваемых многих излучин требовалось много сил для обороны позиций. Позиции на реке нужно было в принципе защищать непосредственно, потому что, если русским удалось бы создать лишь один небольшой плацдарм, вряд ли наши слабые силы были бы в состоянии отбросить их назад, тем более что наш огонь не мог поражать советские войска, находившиеся в мертвой зоне крутого берега.

Все же я решил, вопреки вышеуказанному принципу, оставить большую излучину Северского Донца севернее Лисичанска и отойти на 1–2 км назад на хордовую позицию. Эта мера позволила высвободить часть сил. Кроме того, она была весьма полезной, так как гораздо легче было оборонять новую, хорошо оборудованную позицию, чем обширный непросматриваемый крутой берег. Теперь наступавшие войска стояли на этом берегу и имели в своем распоряжении большой, крайне нежелательный плацдарм. Наступая, они должны были преодолеть пространство 1–2 км глубиной, совершенно ровное и без каких-либо укрытий, что при эффективном оборонительном огне было невозможно ни днем ни ночью – и действительно, им это не удалось сделать!

Схема 18. Оборонительные бои на Северском Донце к северо-западу от Лисичанска летом 1943 г.

Оборона позиций на реке основывалась как на данных наблюдателей всех родов войск днем и, прежде всего, ночью, так и на хорошо организованном оборонительном огне всех родов войск как единой системе. Кроме того, было необходимо создавать резервы для контратак (хотя эти резервы были еще слабыми) и размещать их там, где оборонительным пунктам угрожала опасность. Каждая дивизия должна была подготовить ускоренный вывод одного батальона с менее угрожаемого участка фронта, обеспечив его транспортировку на грузовых автомобилях. Таким образом, командование должно было формировать отдельные резервы, так как оно не располагало ни одним солдатом «штатных» резервов.

Ускоренно подготавливались снайперы. Все, что только двигалось в стане противника, становилось объектом прицельного огня. Посредством ложных движений (демонстрация каски) и ложных устройств (чучела) выманивались вражеские снайперы, чтобы затем уничтожать их. Этим мы сильно досаждали противнику. Его потери от пуль наших снайперов постоянно росли.

Тяжелые и легкие пулеметы использовались при фланговых атаках – скрытные для противника, они были расставлены для прямого обстрела реки и вражеского берега. Их огонь дополнялся огнем легких и средних минометов. Так осуществлялся непрерывный оборонительный огонь пехоты, на который накладывался огонь артиллерии, в том числе легких и тяжелых орудий пехоты. Последние были сосредоточены в батареях, подчиненных артиллерийскому командованию. Очень эффективным оказался огонь пулеметов непрямой наводкой по лесной зоне на вражеском берегу, и притом как огонь на уничтожение при попытке атаки и переправы, так и как беспокоящий огонь, прежде всего ночью. В лесу эффективность обстрела значительно усиливалась за счет эффекта рикошетирования. Каждый вечер на ночь пулеметчики занимали особые позиции, откуда вели беспокоящий огонь непрямой наводкой. С большим успехом дополняли этот огонь так называемые батальонные залпы: каждый солдат должен был расстрелять патронную обойму, ведя неприцельный огонь в направлении врага: огонь велся по площади с рикошетированием. Благодаря этому часто удавалось препятствовать передвижениям в расположении противника без открытия артиллерийского огня.

Так же тщательно организовывался оборонительный огонь артиллерии и тоже при тесном взаимодействии с пехотой. При штабе каждого артиллерийского дивизиона находился офицер связи пехоты, и, наоборот, при штабе каждого пехотного полка – офицер связи артиллерии. Через офицеров связи производился обмен планами огня. На основе ежедневных тренировок по управлению огнем с применением боевых снарядов, замаскированных прикрывающим огнем по крайней мере двух других батарей для введения в заблуждение вражеской звуковой разведки, постоянно, до автоматизма отрабатывалась траектория полета снаряда, в том числе и прежде всего на разграничительной линии дивизий. Артиллерийский оборонительный огонь был так организован, что каждый участок вражеского фронта находился под прицелом всех орудий своего и соседних участков, если он находился в радиусе их действия. Эта ежедневная боевая подготовка в артиллерийском оборонительном огне полностью оправдала себя. В кратчайший срок были задействованы все виды огня. Впрочем, противника постоянно беспокоил корректируемый огонь по точечным целям. С помощью этого вида огня мы смогли обучать артиллеристов корректируемой стрельбе в условиях необходимости экономии боеприпасов.