Бессмертная жизнь Генриетты Лакс - Ребекка Склут Страница 30

После похорон Генриетты из Кловера и со всей Станции Тернер приезжали и приходили кузены и кузины, чтобы готовить еду и заботиться о ее детях. Они являлись дюжинами, приводя с собой детей и внуков, племянников и племянниц. И кто-то из них — неизвестно, кто именно — принес туберкулез. Спустя несколько недель после смерти Генриетты у Сонни, Деборы и малыша Джо (им было от года до четырех лет от роду) тест на туберкулез оказался положительным.

Врач дал Деборе большие, похожие на пули таблетки от туберкулеза и отправил ее домой, однако с маленьким Джо было не так все просто. Ему только исполнился год, и туберкулез чуть было не убил его. Большую часть второго года жизни Джо провел в больнице, кашляя кровью в изолированной палате. После больницы он месяцами жил то у одного, то у другого родственника.

Дэй работал на двух работах, и поэтому Лоуренс бросил школу и ухаживал за братьями и Деборой. Но он так хотел покинуть дом и попытать счастья в бильярдных клубах! В свои шестнадцать он был слишком юн для этого. Тогда он солгал, заявив, что ему уже исполнилось восемнадцать, и получил карточку избирателя. Уличить его во лжи было некому, ведь Лоуренс родился на полу дома-пристройки, у него не было ни свидетельства о рождении, ни карточки социального страхования. Однако его план потерпел крах. Как раз в это время из-за войны в Корее Конгресс снизил минимальный призывной возраст до восемнадцати с половиной лет, и шестнадцатилетнего Лоуренса призвали в армию. Его отправили в Виргинию, где он и прослужил два года в медицинском подразделении в форте Бельвуар. С отъездом Лоуренса растить детей Лаксов должен был кто-то другой.

Никто не говорил Сонни, Деборе и Джо о том, что случилось с их матерью, а сами они боялись спрашивать. И раньше в доме существовало правило: «Делай, что велят взрослые, иначе не поздоровится». Дети должны были молча сидеть, сложив руки на коленях, и не произносить ни слова до тех пор, пока их не спросят. Малыши знали лишь, что мама сначала была дома, а потом ушла и больше не вернется, а вместо нее появилась Этель.

Этель была той женщиной, от которой Сэди и Генриетта однажды прятались на танцах; это она, по клятвенным заверениям Сэди и Маргарет, ревновала к Генриетте. Они называли ее «та ненавистная баба», и когда она и ее муж Гален переехали в дом Генриетты со словами, что будут помогать с детьми, Сэди и Маргарет решили, что Этель пытается окрутить Дэя. В скором времени пошли слухи, будто Этель спит с Дэем вместо Галена. Многие родственники до сих пор считают, что Этель переехала в этот дом и стала жить с Дэем из ненависти к Генриетте, чтобы мучить ее детей.

Дети Генриетты голодали. Каждое утро Этель выдавала им по холодному сухому печенью, которым приходилось довольствоваться до обеда. Она установила защелки и засовы на холодильник и дверцы шкафов, чтобы дети не лазали туда в перерывах между едой. Им не разрешали класть лед в стакан с водой, потому что он громко стучал о стенки стакана. Если дети вели себя хорошо, Этель иногда давала им кусочек колбасы или холодную сосиску, или могла полить печенье растопленным жиром от своего бекона, или дать на десерт воду с сахаром и уксусом. Однако она редко считала их поведение достаточно хорошим.

В 1953 году Лоуренс вернулся со службы. Он и понятия не имел о том, как обращается Этель с его братьями и Деборой. Когда дети подросли, Этель стала будить их с рассветом, она заставляла их убираться в доме, готовить еду, ходить за покупками и стирать. Летом она забирала их в Кловер и отправляла в поле собирать вручную гусениц с табачных листьев. Табачный сок оставлял несмываемые пятна на руках и вызывал тошноту, если попадал в рот. Но они привыкли. Маленьким Лаксам приходилось работать с рассвета до заката. Им не разрешалось делать перерывы, они не получали ни еды, ни воды до самых сумерек, даже если летнее солнце нещадно палило. Иногда Этель наблюдала за ними с кушетки или из окна, и если кто-то из детей прекращал работу прежде, чем она им скажет, то бывал избит до крови. Как-то она так сильно избила Сонни шнуром от удлинителя, что он очутился в больнице. Однако больше всего от злобы Этель доставалось Джо.

Иногда она била его просто так, когда он лежал в кровати или сидел за обеденным столом. Била руками или тем, что попалось под руку: туфлями, стульями, палками. Она заставляла его стоять на одной ноге в углу темного подвала, прижавшись носом к стене, так, что в глаза Джо набивалась грязь. И если, когда Этель заглядывала в подвал, одна нога Джо не висела в воздухе, она хлестала его ремнем по спине. Порой она связывала его веревкой и оставляла лежать в подвале часами, а порой и на всю ночь. Если он плакал, она лупила его еще сильнее. Сонни и Дебора ничем не могли помочь брату. Скажи они хоть слово, и Этель стала бы бить их еще больше. Однако со временем побои перестали действовать на Джо: вместо боли он ощущал лишь ярость.

Неоднократно в дом заглядывали полицейские и советовали Дэю или Этель стащить Джо с крыши дома, где он лежал на животе и стрелял в прохожих из своего пневматического ружья. На вопрос полицейских, что он делает там наверху, Джо отвечал, что тренируется, чтобы стать снайпером, когда вырастет. Они думали, что он шутит.

Джо вырос таким скверным и злобным ребенком, каких Лаксы еще не знали, и все в семье поговаривали, что, видимо, у него что-то повредилось в голове, когда уже больная раком Генриетта носила его в своем чреве.

В 1959 году Лоуренс переехал в новый дом вместе со своей подругой Бобеттой Купер. Пятью годами раньше она увидела Лоуренса, который шел по улице в военной форме, и мгновенно влюбилась. Бабушка предупреждала ее: «Не путайся с этим парнем, у него зеленые глаза, зеленый армейский мундир и зеленая машина. Ему нельзя доверять». Однако Бобетта не послушалась. Лоуренс и Бобетта стали жить вместе, когда ей исполнилось двадцать, а ему двадцать четыре, и в тот же год у них родился первый ребенок. Узнав, что Этель избивала Дебору и ее братьев, Бобетта настояла, чтобы вся семья переехала к ней и Лоуренсу. Она воспитывала Сонни, Дебору и Джо, как если бы они были ее собственными детьми.

Деборе исполнилось десять лет. С отъездом от Этель прекратились издевательства над ее братьями, но не над Деборой. Самой большой проблемой Деборы был муж Этель Гален, который находил девочку везде, куда бы она ни пошла.

Она пыталась рассказать Дэю, что Гален трогает ее неподобающим образом, однако Дэй никогда ей не верил. А Этель попросту обзывала Дебору непонятными девочке словами «сука» и «шлюха». Когда Дэй вел машину, рядом с ним на переднем сиденье сидела Этель, и все пили, кроме Деборы. Она же сидела сзади, вжавшись в дверцу, стараясь как можно дальше отодвинуться от Галена. Но тот лишь придвигался поближе. Впереди Дэй, одной рукой он держался за руль, а второй обнимал Этель, в то время как сзади Гален хватал Дебору, совал руки под блузку, в штаны и между ног. Когда это случилось впервые, Дебора поклялась никогда больше не надевать джинсы на кнопках вместо молнии. Однако ни молнии, ни тугие ремни не могли остановить Галена. Деборе ничего не оставалось, как пялиться в окно, молясь, чтобы Дэй вел машину быстрее, пока она раз за разом отталкивала руки Галена.