Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота - Леонид Млечин Страница 30

Впоследствии Иван Степанович каялся:

— Я, конечно, виноват, был его первым замом и не поставил в известность о грядущем заговоре. Но что я мог поделать? Обстоятельства сложились так, что ни назад, ни вперед, ни вправо, ни влево — кругом красные флажки: выполняй решения, партийная дисциплина, партийный долг. А вот теперь казню себя.

Жена и дочери уговорили Жукова заехать домой, попить чаю. Конев вынужден был согласиться. Родные рассказали маршалу то, о чем промолчал его первый заместитель.

В Кремле на него обрушился поток обвинений. Жуков пытался опровергать обвинения, называл их дикими. Говорил: мне надо посмотреть документы, чтобы вам ответить. Но в Министерство обороны его больше не пустят…

На заседании президиума ЦК маршала сразу освободили от должности, чтобы лишить его возможности контригры. Охранник ожидал Жукова в кремлевской раздевалке. Вспоминал через много лет:

— Появился Георгий Константинович. Таким я его никогда не видел — ни в годы войны, ни после. На лице сине-красные пятна, оно словно окаменело. Но держался прямо, с достоинством. Прибыли домой, на улицу Грановского. После томительной паузы: «Сегодня вечером по радио объявят о моем освобождении с поста министра обороны». Не знаю, как он, но я почувствовал себя раздавленным. Позвонил своему руководству: «Какие будут указания?» Мне ответили: «Дежурьте, как прежде!»

На следующий день, 27 октября, газеты сообщили, что новым министром обороны назначен маршал Малиновский. Собрали пленум ЦК, посвященный партийно-политической работе в армии. В реальности бичевали Жукова. На него навалилась уже вся партийная верхушка. Георгия Константиновича буквально топтали ногами.

Жуков даже не понял, что он противопоставил себя всей партийной власти. Уж очень он был уверен в себе. Недоуменно говорил:

— Три недели назад, когда я уезжал, вы все со мной так душевно прощались, а теперь… Что же произошло за три недели?

Его обвиняли в том, что он пытается вывести армию из-под контроля ЦК, сократил политорганы, запретил политработникам сообщать в ЦК о ситуации в армии и даже не разрешал командующим округами встречать партийно-правительственные делегации. Говорили, что Жуков все решал сам, был груб и жесток. Особенно прицепились к созданию разведшколы без ведома ЦК.

Насколько реальны эти обвинения?

Когда шло сокращение армии, Жуков старался сохранить побольше строевых командиров, увольнял тыловиков и политработников. В реформируемой армии нелюбовь к прохлаждающимся политработникам была очевидной. Строевые офицеры целый день в поле на учениях, а политработники в клубе газеты читают, к лекции готовятся… Жуков считал их бездельниками.

Это отношение к политработникам сыграло свою роль при обсуждении на пленуме вопроса о Жукове. Ведь в зале сидели такие же политработники, только в штатском.

— Я думаю, — подвел итог Хрущев, — что надо принять решительные меры в отношении товарища Жукова. Мы должны принять такое решение, которое было бы предупреждением для каждого, кто захочет свое «я», какое громкое бы оно ни было, поставить над партией. Любого, кто не считается с интересами нашей партии, партия не пощадит, невзирая на заслуги… Это должно быть законом жизни партии.

На пленуме Георгия Константиновича вывели из президиума ЦК и из состава Центрального комитета. Это происходило уже во второй раз в его жизни. После голосования прославленному маршалу пришлось выйти из зала.

31 октября 1957 года секретарь ЦК Фурцева провела актив Московской городской организации КПСС:

— В Советской армии стал насаждаться культ личности товарища Жукова при его личном активном участии. Угодники и подхалимы стали превозносить товарища Жукова в лекциях, докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличивая его персону, его роль в Великой Отечественной войне. В угоду Жукову искажалась подлинная история войны, извращалось фактическое положение дел…

Екатерина Алексеевна привела в пример подготовленное военным издательством «Учебное пособие по политзанятиям для солдат и матросов».

— Там раздел об обороне Ленинграда, — рассказала Фурцева. — В этом разделе было написано, что товарищ Ворошилов в первый период войны был на этом фронте и руководил операциями. Эта формулировка перечеркивается и пишется: «Чепуха. Ворошилов был снят, назначен Жуков». Дальше пишется, что под руководством товарища Жданова большевики организовали оборону и так далее. Но все это перечеркивается и пишется: «Жданов никакой обороны не организовывал, он не руководил обороной»…

В зале, наверное, были люди, которые знали, что относительно истории обороны Ленинграда Жуков был прав. Командовать Ленинградским фронтом Ворошилову оказалось не под силу — не хватало ни военного образования, ни организаторских способностей. Маршал не понимал, как надо воевать. Смертельно боялся самостоятельно принимать решения. Подчиненные не могли добиться от него внятного ответа. Ворошилов командовал фронтом всего неделю. За эту неделю немцы окончательно блокировали Ленинград… Что касается партийного руководителя города члена политбюро Жданова, то в решающие дни обороны Андрей Александрович, питавший пристрастие к горячительным напиткам, вышел из строя. Он не мог работать, ему нельзя было появляться на людях. Поэтому в Ленинград и отправили Жукова…

3 ноября 1957 года в «Правде» появилась статья маршала Конева «Сила Советской Армии — в руководстве партии, в неразрывной связи с народом». В статье говорилось, что Жуков «неправильно, не по-партийному» руководил армией, «вел линию на свертывание работы партийных организаций, политорганов и военных советов», стремился все вопросы «решать единолично, не выслушивая мнений других и полностью эти мнения игнорируя».

Теперь Жукову поставили в вину и «неудачи на фронтах». На него возложили ответственность за то, что в сорок первом войска приграничных округов оказались застигнутыми врасплох. Жуков очень обиделся на Конева, которого в октябре сорок первого спас от расстрела.

27 февраля 1958 года решением ЦК Жукова уволили в отставку с правом ношения военной формы. Ему установили денежное содержание в размере 5,5 тысячи рублей (плюс доплата за воинское звание и процентная надбавка за выслугу лет), сохранили за ним право на медицинское обслуживание, квартиру и старый ЗИС.

Почему Жукова не восстановили после падения Хрущева? Потому что руководство армии и политорганов было настроено против маршала. Жуков возражал против отхода от антисталинского курса, считал, что нельзя не говорить о причинах катастрофы сорок первого, а ГлавПУР и ЦК категорически возражали против этого. Генералы брали курс на восстановление культа личности Сталина. Жуков им мешал.

Сохранилась непроизнесенная речь маршала о Сталине. Он подготовил ее к пленуму ЦК, который в 1956 году на волне ХХ съезда должен был осудить культ личности. Речь Жукова — это обвинительный акт Сталину. Он назвал неподготовленность к войне «решающей причиной тех крупных военных поражений и огромных жертв, которые понесла наша Родина в первый период войны…».