"Черта оседлости" и русская революция - Владимир Бояринцев Страница 30

Известно, что преемник Елизаветы Петровны Пётр III уже ни шагу не мог ступить без совета «братьев», к 1762-му году относится упоминание об иностранной, скорее всего немецкой ложе «Постоянство», которой император подарил дом для масонских собраний.

Но «сумасбродный и вечно пьяный император, очевидно, не вполне удовлетворял братьев-масонов. Недовольны были им и более широкие дворянские круги. Фактическим организатором переворота 28 июня 1762-го года был масон Никита Иванович Панин…

Екатерина II, отмечает современный историк Олег Соловьёв, пришла к власти при помощи аристократической группировки (Н. И. Панин), орудием которой являлись в это время масоны. Это-то и предопределило благожелательное на первых порах отношение к масонам со стороны государыни» (Брачев В. Масоны и власть в России. М., 2003).

Царствование Екатерины II характеризуется расцветом масонских лож в России, число которых к 1787-му году достигло 145. Российское масонство было неоднородным: одни видели в нём форму религии, другие — способ расширить просветительскую деятельность, третьи — путь к власти.

Если в начале своего правления императрица относилась к масонству лояльно, как к гуманистическим организациям, то подчинение российских лож западным и их конспиративный характер делали их агентами тайного политического влияния из-за рубежа. Поэтому в конце своего царствования Екатерина II запретила деятельность масонов, справедливо заподозрив их в антигосударственных замыслах и политической неблагонадёжности.

Официальным названием одной из масонских структур русских братьев было «Священный орден храма Иерусалимского», который входил в «шведскую» систему и подчинялся верховному шведскому масонскому правлению — Великому стокгольмскому капитулу. К маю 1780-го года число лож этой системы в России достигло четырнадцати.

Положение шведских масонов осложнилось русско-шведской войной 1788–1790-го годов. Так, главнокомандующий русской эскадрой в Балтийском море адмирал С. К. Грейг по масонской линии подчинялся врагу — герцогу Карлу Зюдерманладскому, который командовал шведским флотом. Поэтому, несмотря на обстрел русских кораблей в Гогландском морском сражении горючими ядрами, Грейг запретил отвечать шведам тем же, сказав, что эти ядра предназначены для «бесчеловечного неприятеля — турок, а не для человечных шведов» (В. Брачев).

К началу 1780-х годов центр русского масонства переносится в Москву, где русские братья входили в Брауншвейгскую систему, а после масонского конгресса 1782-го года Россия была признана самостоятельной масонской державой.

«“Роман” с Брауншвейгской системой, безусловно, сильно способствовал упрочению позиций русских братьев в глазах масонского сообщества Европы. И вот тут-то обнаружилось, что никакой цены в глазах московских братьев Брауншвейгская рыцарская система не имеет, и все взоры и надежды их обращены на розенкрейцерство» (В. Брачев). Эта система входила в Берлинский розенкрейцерский капитул, который командировал И. Е. Шварца в Москву для проведения коренных масонских реформ. Или, применяя современную терминологию, Шварц был агентом масонского влияния в России.

К 1786-му году насчитывалось 19 лож этой системы. «Как и берлинские братья, московские розенкрейцеры XVIII века были глубокими и убеждёнными мистиками. Практическим руководством для них являлся “теоретический градус Соломоновых наук”… Что касается содержания этой тайной науки, то оно сводилось у них… к исканию философского камня, панацеи, обращения металлов в золото и мистическому толкованию Библии» (В. Брачев).

Екатерина II могла терпеть, и долго терпела, самих масонов с их чудачествами вроде клятв, посвящений, алхимии и прочего, но никакого практического масонского «дела» она терпеть не хотела.

Особое беспокойство Екатерины II вызывала издательская деятельность масонов, которые, оставаясь формально православными, тяготели к протестантизму. Имеются сведения, что в 1760–1780-х годах в России функционировало не менее 96-ти масонских лож, в которых состояло не менее 800 братьев. Но есть и другие данные, по которым число членов лож приближалось к шести тысячам.

Особое место среди воспитанников ордена занимал Н. М. Карамзин, но, побывав в Европе и встретившись там почти со всеми главами тогдашнего масонства, он понял, что теория и практическая деятельность вольных каменщиков несовместимы с национальными интересами России.

В. Брачев:

«К началу 1790-х годов обстоятельства складывались так, что всё враждебное Екатерине II в России и за границей так или иначе было связано с масонством. Екатерина II, как известно, сама будучи немкой по происхождению, немцев тем не менее недолюбливала… Нельзя сбрасывать со счетов и то немаловажное обстоятельство, что уже по складу своего ума — холодного и рассудительного — Екатерина II терпеть не могла никакого тумана и никакой мистики. И уже только на этом основании русские масоны едва ли могли рассчитывать на её сочувствие и поддержку. “Не сходит с трона на Восток”, — одобрительно отмечал в связи с этим в своей оде “К Фелице” Гавриил Романович Державин…».

Весомый вклад в подозрения императрицы в отношении розенкрейцеров внесла Великая французская революция 1789-го года, которая была связана с деятельностью французских масонов. С арестом Н. И. Новикова в 1792-м году, который был одной из главных фигур в русском розенкрейцерстве, деятельность их фактически прекратилась.