Мастер-класс. Записки концертмейстера балета - Лада Исупова Страница 30

Были приятные неожиданности. Например, номер со шляпками оказался очень эффектным и здорово оттенял классическое окружение. И то долгое стояние с покачиванием бедрами тоже оказалось оправданным: в это время наш единственный молодой человек кренделя всякие выделывал, очень мило.

Мой ненавистный номер, который я боялась играть, претерпел значительные изменения – был разительно ссажен темп. Не успела я нарадоваться на то, что теперь успею все знаки разглядеть, как попала из огня да в полымя: там та-ак медленно, что мысль останавливается, и удержать ее нет никакой возможности, мелодии-то практически нет! То есть начнешь не спеша разглядывать следующий аккорд – ать! – уже опоздала. Или подумаешь: «Да времени куча, дай посмотрю, чего там у них?» – развернешься, потом кубарем назад и уже не вписываешься в эти дубль бемоли. Ну и, конечно, все время невольно ускоряешь – какое-то божье наказание, а не номер.

Или просят «Фестиваль цветов». Там четыре, с позволения сказать, части. И все подай в разных темпах. Это я помню. Но насколько что куда двигать – не помню! Больше недели прошло с тех пор.

Где кому какая импровизация, конечно, тоже не помню, да и в лицо девиц не знаю, ассоциаций нет, не работала же с ними. Поэтому порадовалась, что пришла, записала, где кому что.

Мужскую вариацию так и не видела – мальчик ушел.

В номере, который ставила директриса, выясняется, что поставлено неточно – полфразы болтается, но старшая не выправляет, а переходит к следующему номеру, и злорадный огонек появляется в ее глазах.

Ко всему прочему добавляют пару новых номеров, и в конце:

– Нам реверанс, пожалуйста.

Начинаю. Останавливает:

– Не такой. Быстрый: вбежать, поклон на два и два, и убежать.

Вона! Какие нынче реверансы!

15:30. Генеральная Что сразу порадовало: зал. Кресла расположены полукругом от сцены, и в этой полосе отчуждения сбоку, как дорогое украшение, стоит рояль. Сама сцена невысокая, на уровне крышки рояля, то есть играешь, а они перед тобой как на столе, да с хорошим освещением. Если без нот – просто сидишь, прямо смотришь на них, голову задирать не надо, если по нотам играешь – все равно постоянно они в поле зрения; даже если совсем сфокусироваться на тексте, основное движение – видно.

Сначала куролесил народ из модерна, а потом на сцену высыпали наши…

Выходит класс, который я видела последний раз две недели назад, помнится, там все шло под импровизацию, и на тот момент было недоставлено.

Начинаю заход на гранд аллегро. «Сейчас, – думаю, – по ходу разберемся». Директриса останавливает:

– У нас не это, у нас Чайковский, «Фея золота»!

– Нет!!! Вы же сняли ее!

– Как же сняла?! У меня и в списке вот написано – «Фея золота». Нам «Фею золота», пожалуйста! У вас что, нет нот?!

Да какая, к черту, фея?! Ноты неизвестно где! Вторую часть совсем не помню, если сгонять домой и распечатать по новой, то что, без репетиции играть? И вдруг озарило:

– Так вы же сняли ее, потому что вторая часть никак не сходилась!

– Точно!

И она делает большие глаза:

– И вы для нас тогда отобрали три вальса, для трех групп!

Я холодею. Ничего не помню… Совсем ничего…

– Вы забыли?!

Все забыла… совсем все…

– Ну ладно (нервно), играйте что-нибудь.

Ну для «что-нибудь» мне надо хотя бы одним глазком посмотреть, что там у них. Начинают выстраиваться, и меня как током шибает: вспомнила! Это – Даргомыжский! Точно, так и есть, отобрали три разных вальса, где теперь их искать и что за чем идет? Последний, вспоминаю, Шопен. Делаю рывок к сумке – нет на месте, значит, точно – я его куда-то переложила! Уже совсем потом всплыло: не доделали они эту вещь до конца и сказали – решим в следующий раз, поэтому ноты я не переложила в нужную папку, а потом случился «снежный день», все забылось. Но об этом я не помнила и сидела совсем убитая – так подвести! Стыдно ужасно. Вальсы эти я сыграю, но не в этом дело… Какой кошмар, как стыдно…

Начали работать, я потихоньку взяла себя в руки, играю, выхожу из оцепенения.

Они тоже не все помнят, останавливаются, повторяют, всё как всегда.

Одна группа прошла, другая, третья, все вошло в свое русло, танцуем, как вдруг на сцену выскакивает наш единственный мачо и начинает делать свои мужские дела (в смысле большие прыжки и пируэты). А у нас Шопен, я тут вся – дыша духами и туманами… Нет, конечно, ежли бы такое случилось на концерте, то уже второй его прыжок (заскок) пошел бы под «мужскую» музыку, но сейчас репетиция, и во фронт сидят все учителя, помощники и ассистенты, и мне не по рангу разруливать ситуацию, хотя на самом деле хочется остановиться и спросить: «Вы, молодой человек, чё?.. Вообще-то мы тут это… репетируем».

К моему дичайшему удивлению, он благополучно заканчивает и убегает за кулисы. Никакого движения в преподавательском составе не наблюдается, переходят к следующему номеру. Встаю:

– Минуточку! Что это было?

– Так это мы вставили фрагмент.

– Я не знала. Что нужно здесь играть?

– Ничего особенного, продолжайте, как было.

– Я могу что-нибудь мужское.

– Не нужно. Но, впрочем, если вам не трудно.

– Не трудно.

Все идет своим чередом.

Стали прогонять пиццикатный фрагмент. У меня там в левой шестнадцатые, пять штук, а потом на паузе все замирает до сильной доли. У танцующих – пике, и последнее что-то не успевают. Преподаватель сердится, подгоняет. Пробуют опять. Опять. Подаю голос:

– А хотите, я тут добавлю в левой долю, чтобы подтолкнуть их?

Две помощницы, сидящие у меня за спиной, охнув, срываются с места и бегут за кулисы, слышится стук удаляющихся пяток и наперебой истошное:

– Начинается! Она сказала, что не будет ничего этого играть! Она сказала, что будет играть другое!!!

За кулисами крики, звук приближающихся пяток, наконец появляются те же и старшая с распахнутыми руками:

– Ничего менять нельзя! Играть как написано!!!

Тьфу ты, дернуло ж меня за язык, добавила бы молча, и не заметил бы никто. Ладно, будет вам как написано. А интересно, этих девиц приставили, чтобы смотреть за мной? Так они не слышали, что должно звучать, как им определять, что я отклоняюсь? И плотоядные мысли пошли дальше – а что они могут сделать-то, если я на концерте возьму да и заиграю не то? Кто вообще что-то может сделать? Это ж не остановить… разве что электрошоком.

Далее генеральная шла спокойно – нормальный насыщенный рабочий процесс, полная мобилизация усилий всех, отмечу только один момент: начали прогонять гранд аллегро директрисы. Появляются две девицы по углам у задника, и – большие прыжки по диагонали и пируэты. Потом следующие две оттуда же, и так без конца.

Играю. Чего-то вроде сбилась. Быстро поправилась. Опять не то. Начала внимательно смотреть, что происходит. Всё нормально. Потом на следующем выходе – раз – опять ошибка. Дошло… Одни делают правильно, другие – нет: кто-то на «раз» начинает прыжок, как надо, а кто-то – вступительное пор де бра, поэтому эта четверка периодически болтается, а ты ее ретушируешь, чтобы начало было как положено – началом. «Четверка» – не криминально, хотя по музыке заметно, да и в задуманном безостановочном движении появляются дырки. Педагоги делают какие-то замечания, а на сцену выползает следующий класс, эти начинают уходить. И тут меня понесло: