Октябрьский детектив. К 100-летию революции - Николай Лебедев Страница 30

«Дорогие товарищи! Все вопросы жизни в городе сейчас решаются в Москве самим Лениным».

Здесь уместно сказать, что имя Ленина оказывало магическое воздействие. Напряжение стихало, и люди начинали расходиться. Неожиданно из толпы раздались три револьверных выстрела. Это была явная провокация. Один из курсантов оказался раненым. Люди оказали ему помощь, и инцидент прошел без последствий. При всей остроте волнения непосредственно на курсантов раздражение толпы не выливалось.

На следующее утро, 25 февраля, в городе было введено военное положение и комендантский час. Курсантам было поручено осуществлять патрульные функции. По настоянию Зиновьева штаб чрезвычайного Комитета обороны Петрограда возглавили такие видные троцкисты, как Лашевич, Анцелович и Авров, сторонники жестких действий.

Но в руководстве районных комитетов партии взяли верх не столь агрессивно настроенные люди. Большинство из них считали своей главной задачей разъяснительную работу среди жителей и прежде всего среди рабочих. Члены районных партийных комитетов и комитетов предприятий стали обходить дома, уговаривая всех успокоиться.

В продолжение этого курса утром 26 февраля газета «Петроградская правда» опубликовала вполне товарищеское обращение курсантов к рабочим и работницам города, написанное по поводу событий у Дерябинских казарм. А уже 27 февраля в городе были опубликованы меры, намеченные Советской властью по снятию социальной напряженности. Было объявлено о переходе от хлебной разверстки к натуральному хлебному налогу, об ограничении действия продовольственных отрядов, о ликвидации на территории губернии всех заградительных отрядов и о демобилизации всех привлеченных на работы по трудовой повинности.

В продолжение волнений в Питере 2 марта начался Кронштадтский мятеж. Сначала этому никто не верил. Но потом стало известно о попытке мятежников захватить М. И. Калинина, приехавшего на встречу с моряками. Петроград как бы проснулся, и большинство питерцев, даже тех, кто еще вчера участвовал в митингах протеста, единодушно признали мятежников предателями.

Конечно же, все ожидали, что в ходе ведущихся тогда переговоров конфликт разрешится мирно. Но события развивались по-другому. Постановлением Совета труда и обороны от 2 марта по настоянию Зиновьева, Лашевича, Анцеловича и Аврова в Петрограде было введено уже осадное положение. 8 марта 7-я армия под командованием Тухачевского была брошена на лед Финского залива. Эта была очередная его и Троцкого авантюра, так как производилась практически без всякой подготовки. Атака была отбита, притом с большими потерями для правительственных войск.

Настоящая работа по подготовке штурма началась лишь с приездом по настоянию Сталина Ворошилова с группой 300 делегатов 10-го съезда партии. Были образованы Северная и Южная группы войск. Северная группа, в состав которой вошел спешно сформированный 3-й пехотный полк красных курсантов, должна была штурмовать Кронштадт со стороны Сестрорецка. В ночь на 17 марта они перешли в наступление и утром ворвались в крепость. Курсанты наступали по линии так называемых Северных фортов, расположенных на гряде естественных и насыпных островов: форт Тотлебен, 6-й форт и другие. После ожесточенного боя к утру 18 марта мятежники были разгромлены.

Раскол в партии, начало которому было положено еще на шестом съезде, зафиксировал уже сам Троцкий:

«В 1917–1918 годах революционные рабочие вели за собою крестьянскую массу не только во флоте, но и во всей стране. Крестьяне захватывали и распределяли землю, чаще всего под руководством матросов и солдат, прибывших в родные волости. Реквизиции хлеба только начинались, притом главным образом у помещиков и кулаков. Крестьяне мирились с реквизициями как с временным злом. Но гражданская война затянулась на три года. Город почти ничего не давал деревне и почти все отбирал у нее, главным образом для нужд войны. Крестьяне одобряли “большевиков”, но становились все враждебнее к “коммунистам”. Если в предшествующий период рабочие вели крестьян вперед, то теперь крестьяне тянули рабочих назад» [77].

Уточним. Одобрявшиеся крестьянами «большевики», большевики-националисты, — это сторонники Сталина, а «коммунисты», или «коммунисты-интернационалисты», — это троцкисты. Если первые ставили на первое место интересы народов России, а к «Мировой революции» относились как к удаленному будущему, то вторые ставили на первое место «Мировую революцию», а борьбу за интересы России, переросшую затем в идею построения социализма в отдельно взятой стране, рассматривали, во-первых, как архаизм, противостоящий прогрессу и движению к светлым идеалам человечества, а во— вторых, как утопию, ибо, по их мнению, построить социализм в отдельно взятой стране невозможно. Поэтому все в стране понимали, что образовавшийся правящий триумвират — Зиновьев, Каменев, Сталин — создание ситуативное, направленное исключительно на сдерживание личных амбиций Троцкого, так как два первых триумвира и Троцкий имели близкие идейные позиции, а Сталин, в отличие от них, придерживался противоположного взгляда.

Еще в марте-апреле 1920 года совершился распад Бунда, так называемого «всеобщего еврейского рабочего союза», и значительная часть его влилась в ВКП(б), что серьезно усилило позиции Троцкого и Зиновьева. Почти в то же время Сталин был назначен Генеральным Секретарем и получил широкие полномочия в кадровой политике, что в некоторой степени нейтрализовало такое усиление. В 1922 году обострилась болезнь Ленина. С этого момента началось постепенное ослабление влияния Троцкого на политику. Сначала, сразу после смерти Ленина, Троцкий был снят с поста председателя Реввоенсовета Республики. А через год, в январе 1925, Троцкого освобождают от должности наркомвоенмора с назначением на эту должность явного сталинца Фрунзе. Проведенный тогда же «ленинский» призыв в партию рабочих и крестьян стал решительным ударом сталинцев по троцкистам. Теперь уже и Зиновьев, и Каменев стали отстраняться от руководства страной.

Раскол партии привел к оформлению в Красной армии двух противостоящих группировок под условными названиями «конноармейцы» и «комиссары». В первую входили в основном командиры, воевавшие в рядах 1-й и 2-й Конных армий и, естественно, поддерживающие Сталина. Вторую группировку составляли военспецы и армейские комиссары Троцкого. Взаимоотношения обеих групп живописует эпизод, когда на крупном совещании командного состава Красной армии известный в то время командарм из конноармейцев, выйдя на трибуну, развернулся к Тухачевскому, сидящему в президиуме, и заявил:

«…Вас, Михаил Николаевич, за 20-й год и за Варшаву вешать надо… Вы для Красной армии опаснее Пилсудского…».

Важным обстоятельством, обуславливающим неизбежность лобового столкновения обеих группировок, было то, что время «комиссаров», точнее их личного положения в военной среде, неумолимо истекало. Ибо с момента массовой демобилизации, которая последовала за окончанием Гражданской войны, по городам и весям России разъехались бывшие красные бойцы, разнося героику Красной армии. Самыми заинтересованными слушателями их рассказов были вихрастые деревенские мальчишки, для которых «буденовский шлем» превращался в символ доблести и становился розовой мальчишеской мечтой. Подрастая и попадая в армию, они постоянно усиливали собой позиции «конноармейцев», что не могло сказаться на настроениях «комиссаров». Именно этим мальчишкам предстояло закрыть своей грудью страну в Великую Отечественную войну.