Большая ложь. 1000-летняя попытка Запада ликвидировать Российскую Государственность - Анатолий Максимов Страница 30

И хотя роль нацистов в этом деле доказана еще в 1933 году, публикации такого рода подтолкнули к «исправлению судебной ошибки» в 1967 году, «когда брат казненного ван дер Люббе обратился в суд с просьбой о пересмотре «дела о поджоге»». С голландца было снято обвинение в государственной измене и оставлена ответственность за поджог рейхстага. Цель – доказать, что нацисты не причем).

Вывод о том, что поджог – дело штурмовиков Гитлера, сделал главный обвиняемый на процессе – болгарский коммунист Георг Димитров.

Но сохранилось письмо, написанное главарем берлинских штурмовиков Карлом Эрнстом, который вскоре был убит как оппозиционер Гитлера.

По утверждению Эрнста, он участвовал в совещании вместе с Герингом, Геббельсом и начальником берлинской полиции. На совещании обсуждались варианты политической провокации в качестве предлога для расправы с политическими противниками внутри страны и дискредитации «красных» перед всем миром. Говорилось о некоем голландце, которого можно выдать за коммуниста.

В 1961 году в английской «Дейли телеграф» появилось письмо некоего Джона Коэна, который бежал в Англию после прихода фашистов к власти. Он сообщал, что присутствовал на сеансе «прорицателя» Яна Гануссена, который, узнав от Эрнста о готовящемся поджоге рейхстага, «предсказал» пожар в этом здании (позднее «прорицатель», который слишком много знал, был арестован и убит).

И наконец, президент данцигского сената Раушнинг в книге «Беседы с Гитлером» рассказал о лично услышанной им в приемной фюрера беседе на тему Гиммлера и Геринга в присутствии других видных нацистов. Сенатор воспоминал:

«Геринг рассказывал им о подготовке пожара в рейхстаге… Из этого разговора я узнал, что рейхстаг был подожжен самим нацистским руководством… Геринг говорил, как «его парни» пробрались в здание рейхстага подземным ходом… и сожалел, что «все место» не было секретно подожжено. В спешке они не смогли сделать всю работу полностью…».

На Нюрнбергском процессе в 1946 году начальник генерального штаба вермахта заявил, что на обеде у фюрера в честь его дня рождения в 1942 году Геринг цинично хвастался о том, что именно он поджег рейхстаг.

Новое расследование в 1969 году, осуществленное группой французских и западногерманских специалистов, привело к новым доказательствам: поджог был делом рук нацистов с целью оправдать агрессивные замыслы против Востока – Красной России.

Вывод. Деза «АНТИКОММУНИИЗМА». Гитлеровская провокация с поджогом рейхстага с целью дискредитации коммунистического движения (1933 г.).

1939 год. Деза вокруг «пакта». На фоне нарастающего и развивающегося в 1929–1932 годах мирового экономического кризиса выход из неблагоприятного политико-экономического положения отдельные страны стали искать на путях реванша и агрессии. В ряде европейских государств – Венгрии, Италии, Болгарии, Испании, Германии – устанавливались открытые фашистские режимы.

С приходом к власти в Германии (1933) Гитлер приступил к реализации своей изложенной в Библии фашизма концепции установления нового порядка в Европе, завоевания жизненного пространства на Востоке, пересмотра в пользу третьего рейха колониального раздела мира.

Планы фюрера выходили далеко за рамки окончательной ревизии Версальского договора. Это были претензии на установление мирового господства. Глава Италии Муссолини в 1925 году (впервые фашистская партия была создана именно в этой стране в 1923 году) заявил о создании Итальянской империи и о превращении Средиземного моря в «Итальянское озеро». В 1935 году Италия напала на Абиссинию (Эфиопию).

И что же? «Демократические» государства промолчали.

В преддверии Мировой войны Гитлер сколачивал блоки из своих союзников, несогласные с его политикой страны он оккупировал, «нейтралов» путем дипломатических рычагов приводил к прогермански настроенным режимам. В круг его влияния таким образом попали десятки государств.

На фоне территориального разбоя Гитлера в канун войны уже было видно, что он последовательно реализует долговременную программу создания расистского милитаристского государства с перспективой захвата жизненного пространства на Востоке, прежде всего за счет Советской России. Возможность союза с Россией Гитлер исключал как бессмыслицу.

Советскому правительству были известны истинные замыслы гитлеровского руководства до и после заключения 23 августа 1939 года советско-германского пакта о ненападении.

Один из таких документов, раскрывающих сущность реального отношения к любым государствам мира, оказался в Кремле сразу после его появления 18 декабря 1939 года.

Это было выступление Геббельса перед узким кругом сотрудников его пропагандистского ведомства. В нем он однозначно расставил акценты в отношении союзников третьего рейха и сателлитов, противников и врагов:

«…Вы совершенно справедливо задаетесь вопросом, какова же наша политика в отношении СССР? Я уже вам сказал, что мы используем его в своих интересах. И мы будем использовать его так долго, пока необходимо, но, можете мне поверить, ни минутой дольше.

Мы деморализовали всех, кто заключил с нами пакт: Австрия пала первой, Италии пришел конец, Испания принадлежит нам, Румыния целиком подчинена в экономическом отношении, Франция и Англия уже давно испытывают политическое воздействие нашего учения. СССР, подписав с нами договор, обречен на исчезновение…

Итак, я резюмирую нашу позицию: нужно обеспечить спокойствие внутри нашего рейха – в Чехословакии, в Австрии, в Польше.

Наш самый большой враг, политический и моральный – Франция. Наш экономический враг – Англия. Наш географический враг – Италия, мы должны ограничить ее влияние в Центральной Европе, на Балканах, в Средиземном море. Но нашим смертельным врагом всегда будет СССР…».

И действительно, явно провокационной была политика Запада в отношении Советской России в канун Второй мировой войны.

Речь идет о срыве англо-франко-советских переговорах по защите мира в Европе.

Вывод о провале не может не удивлять тех, кто ратовал за отражение агрессивной политики Гитлера: конкретные предложения советской стороны были отвергнуты; Англия и Франция последовательно занимались попустительством германской оккупационной политике как в Западной Европе, так и на Востоке ее; советская сторона однозначно понимала, что англо-французская политика заключается в том, чтобы дать понять Гитлеру: у СССР нет союзников, СССР изолирован, на СССР можно нападать, не рискуя встретить противодействие со стороны англичан и французов.

В этой обстановке Советское правительство оказалось вынужденным сделать свой выбор и заключить с Германией пакт о ненападении.

Этот выбор стал весьма дальновидным шагом советской внешней политики при создавшейся тогда ситуации грядущего вторжения гитлеровских войск в Польшу.

Еще в годы войны государственный чиновник высокого ранга в американской администрации отдал должное шагу советской стороны в вопросе заключения «пакта Молотова-Риббентропа».