Война кланов. "Черный фронт" против НСДАП - Андрей Васильченко Страница 30

В своем письме Штеннес указывал причины, которые вызывали брожение в рядах штурмовиков. В качестве таковых он называл «бедственное финансовое положение и неблагоприятную политическую обстановку». По его мнению, финансовая политика партии выступила катализатором недовольства в солдатской и пролетарской среде. Ответственность за эти ошибки он возлагал на окружение Адольфа Гитлера, «состоявшее из нерешительных людей, которые подчас не были в состоянии осознать подлинное положение немецкого народа» и увидеть, в каком плачевном состоянии находились СА. Согласно взглядам Штеннеса, катастрофическая ситуация с финансами была всего лишь следствием ухудшения политического климата в НСДАП: «Политическое руководство насытило революционную энергию СА буржуазно-либеральным духом. Оно проводит мероприятия, которые болезненно задевают жизненный нерв штурмовых отрядов. И уж если так обошлись с СА, то стоит ли ожидать, что такое руководство проникнется бедами всего народа? Политическое руководство обманывает ожидания нации, пытаясь превратить боевое национал-социалистическое движение в партию, которая ничем не отличается от всех остальных. Отличительной чертой новой НСДАП являются бонзы, занявшие теплые места. Раньше национал-социалистическое движение решительно отвергало парламентские методы и обычаи, которые сейчас стали само собой разумеющимися для многих партийных лидеров».

Штеннес упрекал партию в изнеженности и продажности, что привело к болезненному расколу НСДАП. «Размывание партии, ее изнеженность, уход активнейших борцов в лагерь коммунистов — всего лишь следствие неразумной политики руководства партии. СА были хороши, когда приводили политических лидеров. в депутатские и министерские кресла. Мы, боровшиеся с оружием в руках за дело нашей победы в 1918, 1920 и 1923 годах, оказались обманутыми». Названные даты (создание добровольческих корпусов, капповский и «пивной» путчи) однозначно указывали, каким путем Штеннес собирался прийти к власти. Рём и мюнхенское руководство он описывал как «хозяйство бонз, которые собирались сбросить с себя ответственный контроль СА». Он припоминал и напряженность, которая возникала из-за заносчивости некоторых нацистских политиков, весьма пренебрежительно относившихся к штурмовикам. Он констатировал, что союз между пролетарскими штурмовиками и буржуазным партийным руководством всегда был хрупким и ненадежным.

Высказанная Штеннесом критика, была выражением глобальных противоречий, существовавших в НСДАП по поводу методов и способов «захвата власти». Политическое руководство НСДАП и раньше боролось со стремлением к революционным приключениям, которое Штеннес проявлял при каждом удобном случае. В одном пресс-релизе Геринг утверждал, что «видит СА построенными по военному образцу и наполненными духом старой армии, естественно, при условии полного и слепого повиновения фюреру». Что касается Штеннеса, то Геринг заявлял, что «это преступление — после того, как движение в течение 10 лет успешно боролось за власть, сейчас загнать его в подполье. НСДАП целиком и полностью придерживается законного пути прихода к власти». Геринг осуждал новый «поход на Рим», так как, по его мнению, задача национал-социализма состояла в том, чтобы завоевать власть не при помощи штыков, а при помощи избирательных бюллетеней. Следовательно, С А не должны были использоваться исключительно как военная организация.

Подобное мнение в одной из своих статей изложил и Адольф Гитлер. В ней он сводил счеты со своими противниками: «Капитан Штеннес [фюрер даже не знал, что неформальный лидер штурмовиков был обер-лейтенантом], который решился на осуществление давно задуманного бунта, исключен мною из национал-социалистической партии. Я должен был это сделать. И отныне, я буду без оглядок на возможные последствия проводить очистку движения от элементов, которые не собираются выполнять мои приказы, отданные в интересах сохранения партии. Каждый партайгеноссе имеет право не повиноваться незаконным распоряжениям, но просто обязан повиноваться моим приказам. В противном случае существование нашего движения не имеет смысла. Партий, в которых каждый волен решать, что ему делать, в стране более чем достаточно. И я создавал национал-социалистическое движение отнюдь не для того, чтобы пополнить их число. Цель, которую мы преследуем, гигантская и требует личных ограничений. Кто не готов пойти на это, должен покинуть наше движение. Из всех людей, которые сейчас прикрываются социалистическими фразами, я не вижу никого, кто бы решился выступить на моей стороне. Я ненавижу лжецов и лицемеров, которые говорят о социализме, а сами совершенно чужды ему! И когда работа, впервые организованная мной и моими штурмовиками, стала приносить плоды, появились соломоно-большевики и соломоно-социалисты. Партайгеноссе! Я помню о том, что я не адвокат национал-социалистического движения, я его создатель и вождь. Об этом должны помнить и вы. И я как создатель НСДАП и ее вождь, чувствую свою ответственность перед будущими поколениями, я забочусь, чтобы наши несказанно большие жертвы не пропали даром. Я с яростным фанатизмом борюсь против тех, кто собирается уничтожить наше дело. Я вижу в национал-социалистическом движении единственно возможное будущее нации. И если пропаганда — это артиллерия нашей борьбы, то штурмовики — это ее пехота. Они должны воплощать собой идеальный тип национал-социалиста. Они должны являть образец преданности фюреру. Тот, кто сейчас подстрекает наше национал-социалистическое движение объявить войну государству, — либо дурак, либо преступник, либо провокатор!»

Как видим, Гитлер неоднократно подчеркнул, что основным принципом нациста является безоговорочное подчинение фюреру. На следующий день после появления этой статьи Гитлер в «Фёлькише беобахтере» вновь вернулся к назревавшему конфликту. «Партия не преследует никаких подрывных целей, ведя борьбу только законными способами. Господин Штеннес, называя эту деятельность „тряпичной“, „социал-реакционной“, „непрусской“, угрожает всему движению». Гитлер прореагировал столь жестко и резко, так как ему донесли, что штурмовики начали подготовку к государственному перевороту.

Сам же Штеннес рассматривал СА как «государство в государстве», а потому он начал формировать свою собственную «преторианскую гвардию», которая должна была осуществить национальную революцию. После того как в НСДАП все-таки произошел очередной раскол, Штеннес в статье «Маски сброшены», опубликованной в газете «Рабочие, крестьяне и солдаты», прокомментировал свои намерения. «Я, как шеф северо-восточных штурмовых отрядов, выступал против контроля партийных структур. Я рассчитывал на независимость СА от партийных функционеров, собственную юрисдикцию, самостоятельное распоряжение финансами, то есть выступал за то, что уже давно пора было сделать руководству НСДАП».

Но вернемся в те времена, когда конфликт между Гитлером и штурмовиками разгорался с новой силой. Две недели спустя после появления упомянутых статей Гитлера Штеннес публично заявил, что не исключает «социал-революционного давления» на партийное руководство со стороны штурмовиков. Это была открытая угроза мюнхенскому руководству! «Мюнхен видит в революции лишь средство для прихода к власти, а потому там полностью отказываются от подлинных национал-социалистических устремлений. Партия решила ограничиться лишь парламентскими методами. Но СА должны оставаться сплоченной боевой организацией». Отвергая партийные шаблоны «активной политики», Штеннес провозглашал приоритет насильственных действий. Он видел в штурмовиках саму суть партии, движущую силу будущей революции. Этим заявлением Штеннес как бы говорил: «Да, все обвинения, выдвинутые в мой адрес мюнхенским руководством, абсолютно справедливы!». Теперь он действительно стал представлять угрозу для Гитлера. Фюрер решил перейти к действиям.