Честь самурая - Эйдзи Есикава Страница 30

— И ты выполнил его приказ?

— А что мне оставалось?

Воины ловили каждое слово Хиёси и Ситинаи, затаив дыхание. Ситинаи возвестил о завершении разговора, громко щелкнув языком.

— Так где этот Акэти Мицухидэ? — спросил он.

Все заговорили наперебой, обсуждая предстоящую встречу. Идти в одиночку слишком опасно, кто-то должен сопровождать Ситинаи, а может, следует тайком окружить место встречи.

— Люди клана Хатидзука! Я сам пришел к вам и хочу поговорить с господином Ситинаи! — послышался незнакомый голос.

Все ошеломленно обернулись на голос. Мицухидэ, неслышно подкравшись к отряду, хладнокровно разглядывал воинов.

Ситинаи смутился, но с важным видом шагнул навстречу пришельцу.

— Вы Хатидзука Ситинаи? — спросил Мицухидэ.

— Он самый. — Ситинаи гордо поднял голову.

Он находился под защитой сообщников, к тому же не в обычае разбойников робеть перед самураем, состоящим на службе у князя или у более могущественной особы.

У Мицухидэ было копье, но он смиренно поклонился и вежливо заговорил:

— Весьма польщен встречей с вами. Много слышал о вас, равно как и о достопочтенном господине Короку. Я — Акэти Мицухидэ, сторонник князя Сайто Досана.

Учтивость удивила Ситинаи.

— Что вам угодно? — спросил он.

— План действий на сегодняшнюю ночь.

— Какой еще план? — с наигранным простодушием осведомился Ситинаи.

— Речь идет о подробностях того, что я выведал у продавца иголок. Сегодняшний мятеж, — вероятно, правильней назвать его выступлением, — так вот, ваше выступление с военной точки зрения подготовлено скверно. Не могу поверить, что князь Досан разработал подобную операцию. Прошу вас немедленно отказаться от этой затеи.

— Ни за что! — надменно воскликнул Ситинаи. — Все затевается не по моему приказу. Это распоряжение господина Короку, а действует он по просьбе князя Досана.

— Нечто похожее я, увы, и предполагал, — спокойно возразил Мицухидэ. — Разумеется, вы не будете отвечать за отмену вылазки. Мой двоюродный брат Мицухару отправился в Сагияму, чтобы получить согласие князя Досана. Мицухару приедет сюда. Прошу ничего не предпринимать до его прибытия.

Мицухидэ всегда и со всеми держался вежливо, что не умаляло ни его решительности, ни отваги. Подобная учтивость по-разному действует на людей, порой лишь раздражает собеседника или придает ему чрезмерную уверенность в собственных силах.

«Вот еще! Жалкий юнец! Понахватался учености, а у самого молоко на губах не обсохло. Бормочет какие-то извинения», — думал Ситинаи. А вслух он произнес вот что:

— Мы никого не собираемся ждать! Господин Мицухидэ, не лезьте в чужие дела. Вы — всего лишь приживал в дядюшкином доме.

— Я не намерен обсуждать мое положение с вами. Я действую в интересах моего сюзерена.

— В таком случае вы запаслись бы оружием и продовольствием, как мы, и с факелом в руках пошли бы в первых рядах на штурм Инабаямы.

— Я бы так не поступил. Верность князю состоит в другом.

— Любопытно!

— Князь Ёситацу — наследник князя Досана. Верно? Князь Досан — наш господин, следовательно, и князь Ёситацу тоже наш господин.

— Но они враждуют друг с другом.

— Весьма прискорбно. Неужели отец и сын вправе идти друг на друга войной? Ни у птиц, ни у зверей такого не заведено. Люди не должны нарушать законы природы.

— Не морочьте нам голову! Возвращайтесь домой, а мы уж как-нибудь справимся с грязной работой.

— Не могу.

— Почему?

— Я не уйду, не дождавшись Мицухару.

Ситинаи вдруг почувствовал решимость и силу в голосе молодого человека. Он посмотрел на острие копья, которое держал Мицухидэ.

— Мицухидэ, ты здесь? — задыхаясь, спросил Мицухару.

— Да. Какие вести из крепости?

— Ничего утешительного. — Мицухару взял двоюродного брата за руку. — Князь Досан и слышать не хочет об отмене выступления. Мой отец поддержал его. Отец считает, что мы, младшие члены семьи, не должны быть в стороне от дела.

— Неужели дядюшка не послушал тебя?

— Он в ярости. Я готов пожертвовать жизнью, лишь бы остановить его от неверного шага. Положение отчаянное. Войска готовы к выступлению из Сагиямы. Я опасался, что город уже подожгли, поэтому мчался сюда сломя голову. Мицухидэ, что будем делать?

— Значит, князь Досан намерен сжечь Инабаяму?

— Ничего не поделаешь. Нам, кажется, остается исполнить свой долг и сложить голову за нашего повелителя.

— Нет! Будь он трижды нашим господином и князем! Недостойно умирать за столь презренное дело. Воистину собачья смерть!

— Но как нам поступить?

— Если город не подожгут, войско вряд ли выступит из Сагиямы. Надо остановить поджигателей! — Мицухидэ преобразился. От учтивости не осталось и следа. Он обернулся к Ситинаи, держа копье наизготове.

Люди Хатидзуки зажали братьев в кольцо.

— Что ты надумал? — заорал Ситинаи на Мицухидэ. — Метишь в меня копьем! Сдурел, что ли? Копье у тебя никудышное!

— Вы не ошиблись! — Голос Мицухидэ звучал твердо. — Ни один из вас отсюда не уйдет. Подумай немного и сам согласишься, что лучше отказаться от поджога по собственной воле. Тогда вы сможете вернуться в Хатидзуку. Мы оставим вас в живых, и я щедро награжу тебя за послушание. Согласен?

— Шутишь?

— Положение тяжелое. Дело может обернуться крушением клана Сайто. Я хочу предотвратить события, которые способны погубить обе крепости — и Инабаяму, и Сагияму.

— Дурень! — злобно выкрикнул Ситинаи. — Молоко на губах не обсохло! И ты надеешься остановить нас? Одна попытка, и ты мертв!

— Смерть меня не страшит. — Брови Мицухидэ изогнулись дугой, как у злого демона. — Мицухару, грядет смертный бой. Готов ли ты умереть со мной?

— Конечно! Не беспокойся за меня!

Мицухару обнажил длинный меч, и они с Мицухидэ встали спиной к спине, готовясь отразить нападение. Не теряя надежды на торжество здравого смысла, Мицухидэ обратился к Ситинаи:

— Если ты боишься позора вернуться с пустыми руками в Хатидзуку, возьми меня в заложники! Я кое-чего стою! Я докажу господину Короку свою правоту, и он одобрит нас за то, что мы сумели избежать кровопролития.

Слова, исполненные терпения и рассудительности, показались заговорщикам жалкой отговоркой.

— Заткнись! Не слушайте его! Торопитесь! Условленное время истекает!

Разбойники издали воинственный клич, и в мгновение ока братьев словно окружила волчья стая. На них обрушились мечи, алебарды и копья. Вопли и лязг оружия смешались с воем ветра.