В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины - Вилли Кубек Страница 30

Грязен я был неописуемо, вымывшись, надеваю чистое белье и чувствую себя, будто заново на свет родился.

В полдень приходится снова ехать к передовой. Накрапывает дождь. Когда вечером привозят еду, уже совсем темно. Приходится постоянно следить, чтобы машину не снесло с дороги в кювет. Ужинаю в нашем «общем помещении». Позже к нам заходят несколько человек переброситься словом.

Когда мы уже собрались спать, зарядил дождь. Приходится лечь спать, не снимая грязных сапог. Вода постепенно заполняет нашу землянку. При свете ракет вырываю канавку для стока воды. Самодельная свеча, которую удалось стащить в деревне, очень выручает меня.

7 ноября 1941 г.

В 7 утра назначение на работы. Все вокруг раскисло так жутко, что передвигаться нельзя — ноги разъезжаются. Кое-кто шлепается задницей в грязь. Мне пока что везет.

Три землянки уже готовы, остается только обустроить их внутри. У себя прорываю надежный водоотвод — вырывая ямку поглубже для сбора воды.

Обед вроде ничего, вообще, надо сказать, повара наши свое дело знают. Во всяком случае, доедаем все до крошки.

После еды забираюсь в бункер и оттуда слышу сначала характерный свист и тут же взрыв. Я выбрался наружу и убедился, что снаряд упал выше на горке. Прошипело еще несколько снарядов, и все они легли не очень далеко. Возвращаюсь в наше «общее помещение» грязным с ног до головы, а там уже полным-полно — человек 7, и мне приходится стоять у входа.

Тем временем артобстрел продолжается, нас постоянно окатывает жидкой грязью и щепками.

Старые, испытанные волки — обер-ефрейторы — и те помалкивают. Когда в очередной раз раздается свист, все невольно вздрагивают и вжимают голову в плечи. А когда снаряд летит мимо, все облегченно вздыхают. Потрясающие моменты приходится здесь переживать.

Постепенно снаряды ложатся все ближе и ближе к нашей землянке. По-видимому, русские обнаружили ее. Сначала издали доносится глухой звук выстрела, потом похожий на шипенье свист, с каждой секундой усиливающийся.

И вдруг унтер-офицер Шатц как заорет:

— Санитары! Санитары!

Мы с лейтенантом кричим, что, мол, случилось. Оказывается, один из снарядов разорвался прямо рядом с передвижной радиостанцией, радист убит на месте, осколком ему снесло полчерепа.

Полчаса спустя обстрел стихает. Мы еще с час, наверное, остаемся в укрытии, а потом продолжаем работы. Кто не занят на работах, остается в укрытии. Оно и верно — нечего без толку шляться, невзначай попадешь под огонь, кто его знает.

Около 15 часов русская артиллерия снова напомнила о себе. Обстрел длился минут двадцать. Снаряды ложились уже не так близко. Два часа спустя батарея наших 10,5-см орудий открыла огонь по русской батарее.

Когда стемнело, внимательно осматриваю наш овражек. Я насчитал 30 воронок от снарядов, кучками по три воронки вплотную друг к другу. Самая дальняя воронка располагалась в 100 метрах, самая ближняя — в 8 метрах от нашей землянки. Короче говоря, снова повезло. Воронки глубиной не больше 15 сантиметров. Вечером затишье.

Все вокруг превратилось в сплошное месиво. Ротмистр распорядился, чтобы мы с лейтенантом ночевали в нашем «общем помещении». Укладываемся на узкие скамьи, такие узкие, что все время приходится следить, чтобы ненароком не свалиться.

11 ноября 1941 г.

В 5 утра меня поднимает постовой. Выползаю из-за брезентового полога, а он окаменел на морозе. Земля твердая как камень.

Так как полевая кухня еще не добралась до нас, занимаюсь обустройством нашего «общего помещения».

Лейтенант с утра отправляется в Таганрог. В полдень, как и вчера, наведываются пять русских пикирующих бомбардировщиков.

На обед капуста. А русские решили пожелать нам приятного аппетита, послав нам на десерт парочку снарядов.

После обеда пишу дневник и еще несколько открыток.

Скоро совсем стемнело, а мне еще и посуду мыть, и дожидаться ужина.

12 ноября 1941 г.

Сегодня снова обустраиваем землянку. Так как наш лейтенант все еще в Таганроге, смотреть за нами некому, и мы особо не перетягиваемся.

13 ноября 1941 г.

Сегодня с утра за работу. Я занимаюсь рытьем спальных ниш, остальные укрепляют стенки бревнами и ставят двери. После обеда сколачиваю из досок койки.

Печь для лейтенанта так и не закончена.

Сегодня впервые за долгое время с 23.30 по 2.40 стою в охранении. Холод собачий, ветер над обрывом задувает со свистом. Мы выставляем по 4 поста. Мы с Краузе стоим у землянки. Забираемся в траншею у входа, там хоть не так дует. Когда подходит время сменяться, мы уже ног не чувствуем из-за холода. Даже сидя в землянке, и то не согреваемся. Ночью было минус 12 градусов.

14 ноября 1941 г.

В 6 утра подъем. Чувствую, что ноги мои до сих пор ледяные.

Днем подаю идею соорудить что-то вроде печки. Все ее подхватывают, и к вечеру печь готова. Правда, дымит отчаянно. Запланированные отделочные работы отпали сами собой — сегодня ночью нас сменяет другое подразделение.

Вечером дожидаемся, пока подвезут довольствие. Я собрался лечь спать, как уже в 19.30 зовут получать довольствие. Рис, причем уже остывший, в глотку не лезет, но вот 5 штук булочек, хоть и недопеченных, — это уже лучше.

Слава богу, дрова кончились, а то от этого дыма было уже не продохнуть.

Наши вещи мы заблаговременно отправили с транспортом, подвозившим довольствие.

15 ноября 1941 г.

Ночью, около 4 часов, нас поднимает ротмистр. Оказывается, нас прибыли сменить части 93-го пехотного полка. Мы в считаные секунды собираемся, оружие через плечо — и бодрым шагом вперед, в село, до которого 5 километров.

И хотя холодище страшный, за время короткого пешего марша мы не замерзли. Около 5.30 мы уже в своей роте. Светает. Я быстро собираю вещи и укладываю их на полевую кухню. Примерно в 8 часов мы отправляемся в тыл.

Мороз, земля затвердела.

На полевой кухне едут 8 человек. До полудня мы добираемся до Азовского моря и останавливаемся в небольшой рыбачьей деревушке.

После еды переношу вещи в дом лейтенанта Барца. Потом привожу в порядок жилище. Хозяйка приготовляет для нас пудинг. Мне пришла масса писем, кроме того, посылка с домашним печеньем. К нему, как нельзя кстати, молоко — очень вкусно.

Хозяйка готовит нам еду и обстирывает нас. Вечером лакомимся абрикосами.

Надев свежее белье, чувствую себя другим человеком. И обувь вычищена. Ну, совсем, совсем как дома.

Наши русские хозяева очень милые, дружелюбные люди. На ночь ложусь спать на полу, подложив под себя половики.

17 ноября 1941 г.