По воле судьбы - Колин Маккалоу Страница 30

Верцингеториг язвительно засмеялся.

— Вы насилуете, а не управляете! Что вы, что германцы — одно!

Цезарь мгновенно отреагировал.

— Чушь! У нас пропасть отличий. О некоторых я уже говорил. Ты просто не слушаешь меня, Верцингеториг, потому что не хочешь слушать. Ты взываешь к чувствам, а не к разуму. Это привлечет к тебе много сторонников, но столь же недальновидных, как ты. Задумайся, чего ты хочешь для своей родины? Вечных внутренних распрей при расширяющейся германской экспансии или спокойной привольной жизни под римской рукой? Я не хочу сражаться с вами, но это не значит, что я откажусь от борьбы. Ибо за мной стоит Рим, который объединяет народы, дает им законы, гражданство и мир. Всюду, куда входит Рим, воцаряется изобилие, развиваются ремесла, расширяются торговые связи. Например, вы, арверны, лучшие гончары в Длинноволосой Галлии. Разве вам не захочется продавать свои горшки не только полунищим соседям, но и везде, где властвует Рим? С римскими легионами, охраняющими ваши границы, вы обретете достаток и уверенность в завтрашнем дне.

— Это пустые слова! Что произошло с атватуками? С эбуронами? С моринами? С нервиями? Их ограбили! Истребили! Продали в рабство!

Цезарь вздохнул, отвел правую руку в сторону, левую спрятал в складках тоги.

— У всех этих племен был шанс, — возразил он спокойно. — Они нарушили наши договоренности и предпочли им войну. Хотя дешевле было бы подчиниться в обмен на гарантированную спокойную жизнь, на избавление от наскоков германцев, на сохранение своих традиций. Ваши боги и земли так и останутся вашими, но вы будете жить гораздо лучше, чем жили!

— Под чужой властью, — презрительно выдохнул Верцингеториг.

Цезарь наклонил голову.

— Такова цена, Верцингеториг. Цена того, что я сейчас перечислил. Или легкая рука римлян, или тяжелая германская длань. Иного выбора у вас нет. Суверенитета больше не будет. Длинноволосая Галлия слишком приблизилась к нам. Все вы должны это понять. Возврата не будет. Рим уже пришел к вам. Он уже здесь. И останется здесь. Потому что он тоже обеспокоен активностью племен за Рейном. Около полу века назад они уже подминали под себя вашу Галлию. Семьсот пятьдесят тысяч германцев вторглись к вам, и вы их терпели, пока Рим в лице Гая Мария вас не спас. Он и теперь спасет вас, в лице племянника Мария. Прошу об одном: не противьтесь. Если вы примете Рим, от вас ничего не убудет. Спросите у любого племени в нашей Провинции — у вольков, воконтиев, гельветов, аллоброгов. Подчинившись Риму, они не сделались меньше галлами. И теперь процветают.

— Ха! — фыркнул Верцингеториг. — Это опять одни слова! А на деле они только и ждут, чтобы кто-нибудь избавил их от ярма.

— Ты сам знаешь, что это не так, — парировал Цезарь. — Ступай к ним, поговори с ними — и сам лишний раз убедишься в моей правоте.

— Если я и приду к ним, то не для расспросов, — сказал Верцингеториг. — Я покажу им боевое копье. — Он засмеялся и недоверчиво покачал головой. — Как вы надеетесь победить нас? Вас же только жалкая горстка! Рим — это гигантский блеф! Народы, с которыми вы до сих пор сталкивались, покорны, трусливы, глупы. В Длинноволосой Галлии больше воинов, чем у вас граждан! Четыре миллиона кельтов и два миллиона белгов! Я знаком с результатами вашей последней переписи. Цезарь, вас только три миллиона. Всего!

— Цифры мало о чем говорят, — весело сказал Цезарь. — Рим обладает тремя вещами, каких у вас нет. Это организованность, техника и крепкий тыл. У всего этого — стопроцентная эффективность.

— О да, ваша хваленая техника! Ну и что? Помогли вам стены, которыми вы отгородились от океана, овладеть хоть одной крепостью венетов? Помогли? Нет! У нас тоже есть техника! Спроси своего легата Квинта Туллия Цицерона. Мы построили осадные башни, мы освоили ваши орудия. Мы не рабы, не глупцы и не трусы. С тех пор как ты пришел в нашу Галлию, мы постоянно учимся у тебя. И будем учиться, пока ты здесь! Но таковы не все ваши генералы. Рано или поздно ты вернешься в Рим, а к нам пришлют какого-нибудь дурака, вроде Кассия под Бурдигалой или Маллия под Аравсионом.

— Или вроде Агенобарба, наголову разбившего арвернов семьдесят пять лет назад.

— Сейчас арверны стали сильнее!

— Арверн Верцингеториг, послушай меня, — громовым голосом сказал Цезарь. — Я жду пополнения. Здесь вскоре появятся четыре боевых легиона. Это двадцать четыре тысячи готовых ко всему солдат. Они все будут одеты в кольчуги, на их поясах будут отличные кинжалы и мечи, на головах — шлемы, в руках — копья. Они знают назубок все приемы и правила боя, отменно управляются с артиллерией и покрывают на марше по тридцать миль в день. Ими командуют опытные центурионы. Они придут сюда без ненависти в сердцах, но, если вы вынудите их драться с вами, они вас возненавидят. — Он сдвинул брови. — Теперь защищать интересы Рима здесь будут пятый, шестой, седьмой, восьмой, девятый, десятый, одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый и пятнадцатый легионы. Всего пятьдесят четыре тысячи пехотинцев! И добавьте к ним еще четыре тысячи всадников из эдуев и ремов!

Верцингеториг радостно захихикал.

— А ты глупец, Цезарь! Ты только что рассказал нам, какая армия у тебя под рукой!

— Действительно, рассказал. Но не по глупости, а чтобы предостеречь вас. Я говорю тебе, возьмись поскорее за ум. Ты не сумеешь нас победить. Зачем же пытаться? Зачем пускать цвет своего племени на распыл? Зачем оставлять ваших жен без мужей, а земли без пахарей? Кончится тем, что я поселю там своих ветеранов, а ваши женщины будут рожать от них преданных Риму детей!

Остатки доброжелательства вдруг покинули инициатора совещания. Он выпрямился и чуть наклонился, нависая над всеми. Не понимая, в чем дело, Верцингеториг опасливо отступил.

— Этот год будет годом полного истощения, если вы вынудите меня! — во весь голос крикнул Цезарь. — Встаньте против меня — и вас не будет! Меня нельзя победить! Рим нельзя победить! Мощь Италии столь велика, что я смогу восполнить любые потери и, если пожелаю, в мгновение ока удвою количество своих войск. Предупреждаю, не злите меня! И не надейтесь, что вместо Цезаря к вам пришлют кого-то другого, ибо к тому моменту вы будете уничтожены!

Он быстро сошел с возвышения и покинул зал, оставив в ошеломлении как галлов, так и своих офицеров.

— Ну и характер! — буркнул Требоний.

— Да, — сказал Гиртий. — Но тут иначе нельзя.

— Теперь моя очередь. — Требоний встал. — Как после этого мне с ними общаться?

— Дипломатично, — ухмыльнулся Квинт Цицерон.

— Неважно как, — сказал Секст. — Авторитет для них только Цезарь.

— Но этот Верцингеториг его, кажется, не очень-то уважает, — заметил Сульпиций Руф.

— Он молод, — возразил Гиртий. — И мало популярен среди своих. Они сидели, скрипя зубами. И, похоже, были готовы его пришибить. Его, а не Цезаря, заметьте.

Пока шло собрание, Рианнон позвала к себе писаря.