Цвет. Захватывающее путешествие по оттенкам палитры - Виктория Финли Страница 30

Сегодня, когда вы заказываете книгу трехсотлетней давности в Британской библиотеке, то можете быть совершенно уверены, что чернила все еще будут достаточно темными и вы сможете разобрать текст. Однако это не было так очевидно для первого издателя печатных книг, так что, когда Иоганн Гутенберг в 1450-х годах изобрел печатный станок с набором букв, он столкнулся с серьезной проблемой: первые испытания показали, что буквы становились выцветшими и коричневыми даже при использовании наилучших из доступных чернил. Нет никакого смысла в массовом производстве книг, если их невозможно прочитать, и Гутенберг сознавал, что, если он собирается изменить мир, нужно изобрести приличную краску для печати. Ему повезло: за несколько лет до описываемых событий фламандский художник Ян Ван Эйк решил вернуться к использованию масляной краски, а не яичной темперы. Печатники выяснили, что могут использовать ту же технологию и для создания чернил для печати, достаточно было поэкспериментировать с комбинациями скипидара, льняного масла, масла грецкого ореха, смолы и сажи, пока не получился подходящий состав. Окончательный рецепт, использованный в сорокадвухстрочной Библии Гутенберга, утерян, но мы знаем, что ее читатели были поражены ярким черным цветом напечатанного текста.

Льняное масло оказалось почти идеальным связующим компонентом, но его необходимо было обрабатывать перед использованием. В «Руководстве по печатным краскам», опубликованном в 1961 году, приводится замечательный образ типографа XVII века и его сотрудников: чтобы пополнить запасы чернил, они останавливали работу, выходили за городские стены на поле и ставили там большие котлы для разогрева масла. Когда масло закипало, из него выделялась слизь, и подмастерья отделяли ее, бросая хлеб в чаны. Должно быть, там стоял густой запах жирного жаркого! На этот процесс уходило несколько часов, поэтому мастер по традиции давал работникам фляги со шнапсом, который они прихлебывали, поедая жареный хлеб. Сажу и другие ингредиенты добавляли на следующий день, когда «и масло, и головы остынут».

Темные цвета

В западной культуре черный цвет нередко символизирует смерть. В конце концов, чернота – это описание того, что происходит, когда свет полностью поглощается и когда ничто не отражается вовне, так что если вы верите, что с того света никто не возвращается, то черный цвет – это идеальный символ смерти. К тому же в западном мировоззрении это еще и признак серьезности. Например, поскольку венецианцы в XVI веке считались слишком легкомысленными людьми, был принят закон, согласно которому все гондолы должны быть окрашены в черный цвет, чтобы обозначить конец вечеринки. Черный цвет был с энтузиазмом воспринят пуританами, появившимися в Европе в XVII веке, – если эта религиозная группа могла хоть что-либо делать с энтузиазмом. Для истинного протестантского символизма нужна была истинно протестантская черная одежда, и это стало невероятно сложной задачей для красильщиков. Раньше не было такого большого спроса на подобные цвета, и технологически ремесленники не были готовы к подобной спешке. Довольно часто черная одежда окрашивалась дубовыми орешками-галлами, закрепленными квасцами (жизненно важным веществом для красильщиков, которое я опишу в главе, посвященной красному цвету), но при этом цвет достаточно быстро выцветал, а краска разъедала ткань. Другие рецепты включали различные растения и ореховую скорлупу – ольху и ежевику, грецкие орехи, таволгу и прочее, – но, опять же, это скорее был темно-серый цвет. Проблема заключалась в том, что настоящих черных красителей нет. Существуют черные пигменты – уголь, сажа, – но эти пигменты не растворяются в воде, поэтому их трудно закрепить на ткани. Многие ремесленники красили одежду в нескольких чанах – синем, красном и желтом – до тех пор, пока не создавалось впечатление черного цвета, однако это было очень дорого. Необходимо было найти другой вариант. Особая ирония заключалась в том, что одежда самых строгих пуритан часто была сшита из ткани, окрашенной красками, добытыми бывшими жестокими пиратами, а оплачена ромом и суммами денег, достаточными, чтобы содержать несколько борделей на Карибском побережье.

На первых кораблях, пришедших из Нового Света, испанцы привезли древесину кампеши, которая стала важным ингредиентом для производства красной и черной краски; впрочем, в Англии она почти не использовалась до 1575 года, а почти сразу после начала использования оказалась под запретом. Согласно утверждению английского Парламента, это произошло потому, «что краски, произведенные из нее, быстро выцветают». Случившееся выдавали за заботу об интересах потребителей, хотя основной причиной запрета был тот факт, что продажа древесины приносила прибыль испанцам. Закон о запрете крашения с помощью кампеши был принят в 1581 году, а в 1588 году произошло знаменитое морское сражение, завершившееся разгромом Непобедимой армады.

В 1673 году закон, запрещавший использование кампешевого дерева, был отменен. Теперь Парламент утверждал, что «в настоящее время изобретательные красильщики научились закреплять краски, получаемые из древесины». Циник, разумеется, мог задаться вопросом, не связано ли это с тем, что британцы внезапно получили доступ к природным лесным богатствам Центральной Америки и нуждались во внутреннем рынке для реализации новообретенных ресурсов. В 1667 году Англия и Франция подписали мирный договор с Испанией, которая предоставила им определенные торговые права, в обмен на которые Британия обязалась бороться с пиратством. Это делало Карибское море безопаснее, но имело побочный эффект – множество пиратов осталось без работы. Не имея особых сбережений или пенсионных планов (не у всех ведь имелась карта с крестиком на месте, где зарыты сокровища), потерявшие источник доходов пираты делали все, чтобы свести концы с концами. Одной из лучших схем быстрого обогащения того времени был сбор древесины для получения новомодной черной краски, чрезвычайно востребованной в Европе.

В 1675 году молодой человек, впоследствии ставший одним из величайших мореплавателей Англии (и это он же высадил Александра Селкирка, послужившего прообразом Робинзона Крузо, на безлюдном острове и забрал его пять лет спустя), провел шесть месяцев, общаясь с отставными пиратами. Мы можем быть благодарны ему за это, потому что он оставил яркий и ужасающий рассказ о том, как шла работа в этой исключительно рискованной и неуправляемой области красильной промышленности.

Когда Уильяму Дампьеру впервые пришла в голову мысль отправиться на Карибские острова, ему было двадцать два года, но он уже был опытным путешественником. В конце XVII века в те края стекались авантюристы со всего света, и, судя по всему, Дампьер тоже был склонен к приключениям. Как он с мальчишеским волнением писал в своем дневнике (который позже опубликует под названием «Путешествия Дампьера»), многие острова тогда были заселены «свирепыми карибами, которые убивали своих собратьев, если это сулило достаточно хорошую прибыль». Люди, занимавшиеся торговлей древесиной, с которыми ему предстояло встретиться, ничем от них не отличались. Дампьер покинул Порт-Ройял в 1675 году и через несколько недель начал свое необыкновенное обучение в мангровых болотах – обучение, которое обеспечило его мало кому известной информацией о красильной промышленности, а также пониманием глубинной сути этого процесса.