Великая Парагвайская война - Вячеслав Кондратьев Страница 30

Митре непрерывно получал доклады об огромных и непрерывно растущих потерях, однако он никак не хотел смириться с неудачей. Наблюдая за битвой в подзорную трубу, генерал видел, что в центре его солдаты, несмотря на все преграды, упорно лезут на вал. В какой-то момент на бруствере мелькнул бело-голубой аргентинский штандарт, но сразу пропал, а на его месте вновь взвился красно-бело-синий флаг Парагвая.

Битва при Курупаити со стороны парагвайских позиций, картина того же автора

В надежде переломить ситуацию, Митре примерно в 15.00 послал в атаку свой «золотой резерв» – 2-ю пехотную дивизию добровольцев Буэнос-Айреса. Исполненная патриотизма столичная молодежь в новых, еще не выгоревших на солнце темно-синих мундирах – элита аргентинской армии, среди которой было немало отпрысков аристократических семей, отважно устремилась вперед по залитому водой и кровью полю. Для большинства добровольцев это был первый в жизни бой, а для многих он же оказался последним.

Первые ряды атакующих смело картечью, но остальные, перебравшись через завалы и ров, ставший совсем мелким от заполнивших его тел, стали взбираться по откосу. Часть солдат, укрывшись за древесной баррикадой, начала отстреливать парагвайцев, которые вели огонь из-за бруствера. Это позволило нескольким десяткам штурмующих подняться на вал и вновь водрузить аргентинский флаг. Но парагвайцы во главе с Диасом тут же опрокинули их и сбросили вниз лихой контратакой.

Парагвайская газетная карикатура на разгром и отступление аргентинцев

Вскоре в ставку Митре прискакал очередной курьер, доложивший, что 2-я дивизия разбита и не в силах продолжать бой. У главкома в резерве оставалось несколько аргентинских батальонов и две бразильские бригады, но посылать и их на смерть уже не имело смысла. В 16.00 Митре приказал горнистам трубить сигнал к отступлению, хотя в этом не было нужды: выжившие участники штурма возвращались самостоятельно, видя, что дело проиграно. Многие из них были ранены, некоторые – без оружия.

Парагвайцы их не преследовали, хотя у Диаса была возможность воспользоваться моментом и превратить свой успех в триумф. Ударив всеми силами в спину отступавшим, он имел шанс разгромить неприятеля, отбить захваченную в Курузу артиллерию, а возможно, и сам форт. Этому способствовала деморализация противника и отсутствие боеприпасов у бразильского флота, который уже не мог оказывать огневую поддержку наземным войскам.

Однако полковник предпочел «синицу в руках», отправив своих людей не в контратаку, а на сбор трофеев. Вместе с оружием и амуницией парагвайцы собирали на поле боя все, что представляло хоть какую-то ценность, без стеснения раздевая догола трупы вражеских солдат и офицеров.

Найденных на поле боя тяжелораненых бразильцев и аргентинцев они безжалостно добивали, а останки врагов – сбрасывали в реку, по которой их несло течением мимо форта Курузу и бразильской эскадры. Очевидно, это делалось не только из-за нежелания рыть могилы, но и для психологического воздействия на неприятеля.

Иногда говорят, что для победы нужны объединенные силы обоих участников сражения. Одна сторона всеми силами стремится переломить ситуацию в свою пользу, а другая – невольно ей подыгрывает. Относительно битвы при Курупаити это утверждение полностью оправданно.

Штурм «линии Диаса» примечателен тем, что при его подготовке были допущены, пожалуй, все ошибки, какие только можно совершить в создавшейся ситуации. Перед атакой не проводилось ни разведки местности, ни полноценной артподготовки, ни инженерного обеспечения. Заготовка нормальных штурмовых лестниц и перекидных мостиков для преодоления рва намного повысила бы шансы на успех, а своевременный подвоз боеприпасов для флота позволил бы оказать куда более эффективное воздействие на противника.

Также непонятно, почему Митре послал солдат в атаку по ставшей почти непроходимой из-за многодневных дождей территории, не дожидаясь, когда земля просохнет, а в лагуне спадет уровень воды. Возможно, его поспешность объяснялась опасением, что в связи с наступлением дождливого сезона затяжные ливни могут возобновиться.

Так или иначе, а совокупность просчетов обошлась альянсу очень дорого. Аргентинцы, по официальным данным, потеряли 983 человека убитыми и 2002 – ранеными. Неизвестно, включены ли в число погибших пропавшие без вести, которых наверняка было немало. Многие знатные дамы Буэнос-Айреса надели траур по погибшим мужьям и братьям, а вице-президент страны, министр просвещения и аргентинский посол в США лишились своих сыновей.

Бразильцам авантюра Митре стоила 408 убитых и 1338 раненых. Таким образом, совокупный урон альянса, согласно официальным сводкам, превышал 4700 человек. Неофициальные оценки были гораздо выше. Некоторые источники называют цифры в 8000 и даже 10 000 убитых и раненых союзников, но это явное преувеличение. Тем более что парагвайские потери на этом фоне – абсолютно ничтожны: всего 23 убитых и 79 раненых.

После такого нокдауна союзная армия надолго утратила наступательную способность и боевой дух, а когда весть о потерях достигла Аргентины, там вспыхнули антивоенные и антипрезидентские восстания, едва не приведшие к свержению Митре. Для их подавления даже пришлось снимать войска с фронта.

Генерал Мануэл де Суза

Еще одним следствием катастрофы при Курупаити стало обвальное падение авторитета аргентинского лидера среди союзников. Бразильский генерал де Суза саркастично заявил в офицерском кругу, что Митре, возможно, наделен многими талантами, но только не полководческим, а потому ему надо держаться подальше от армии. Аналогичные едкие высказывания допускал и генерал Полидоро.

Разумеется, Митре докладывали об этих разговорах, и они сильно его раздражали. Хотя в глубине души генерал-президент понимал, что насмешки во многом справедливы и что он в гораздо большей мере политик, нежели военачальник, смириться с подобным отношением он не мог. В отношениях между союзниками возникла глубокая трещина, грозящая расколом.

Узнав об этом, бразильский император резко погасил конфликт, назначив 10 октября новым командующим бразильской армией 63-летнего генерала, носившего дворянский титул герцога де Кашиаса и длинное аристократическое имя Луиш Алвиш ди Лима и Силва.

Этот опытный полководец и ветеран нескольких войн обладал непререкаемым авторитетом в бразильской армии, да и многие аргентинцы относились к нему с уважением. Чтобы еще более повысить его статус, император произвел Кашиаса в маршалы. Таким образом, герцог стал обладателем самого высокого воинского звания среди союзников.

Генерал Полидоро да Фонсека