Введение в мифологию - Александра Баркова Страница 3
Введение в мифологию - Александра Баркова читать онлайн бесплатно
Следующий важный момент. Если мы находимся внутри некоего круга эмоциональных переживаний, то естественно, что законы, по которым самые разные явления в этом круге отождествляются, нам понятны, потому что мы по ним живем. Как только мы оказываемся вне такого круга переживаний, то сразу же начинается восприятие таких отождествлений, как «чушь собачья». Приведу простой пример. Допустим, мы перенесемся в советское время. Нам надо нарисовать стенгазету «Да здравствует советская пионерия!». Что можно взять в качестве эмблемы для такой газеты? Пионерский галстук, барабан, пионерский значок, горн, костер. Можем нарисовать отдающего салют пионера. Или пионерку. Можем нарисовать отряд пионеров. Для человека, который представляет себе советскую действительность, понятно, что всё это абсолютно равнозначные символы советской пионерии для эмблемы такой стенгазеты. Они все годятся в равной степени. Это просто понятно и очевидно. Но из этого следует, что для нас именно в данных рамках абсолютно равнозначны: кусочек красного шелка, кусочек металла, мальчик, девочка, мальчик и девочка, вместе взятые. В рамках символа, в рамках эмоционального переживания они все полностью тождественны. Но как только мы выходим за пределы этого символа, то, понятно, мы мальчика от девочки прекрасно отличаем.
Если взять пример поантуражнее, – перенесемся на тысячу лет назад. Для древнего славянина, если он поклонялся Перуну, гроза, молния как атмосферное явление, кабан как животное, топор, дуб или кабаний клык (предмет, который можно повесить на шею), меч, найденный в земле нож палеолита – это всё абсолютно равнозначные вещи в рамках данного культа. Ведь всё это символы громовержца. Всё это символы Перуна. Если мы берем советский пример или более далекий славянский пример, это для нас понятно. А если мы возьмем пример из современности, но не наш, то сразу начинаются разные проблемы. Если мы возьмем субкультуру толкинистов, то можно заметить, что для многих толкинистов в 90-е (а отчасти и сейчас) было вполне естественно воспринимать свой деревянный меч как стальной и обращаться с ним с соответствующими запретами, которые распространяются на стальное оружие. В 90-е годы было вполне естественно свою фенечку (бисерный браслет) воспринимать как некий символ чего-то или какого-то конкретного персонажа, связанного с миром Толкиена. Например, не позволять прикасаться посторонним, определенным образом с этим взаимодействовать. Это отнюдь не значит, что у такого человека «не все дома». Это ровно тот же самый случай. Не просто так в самоопределениях самих толкинистов есть степени «толкинутости». Мне очень нравится последняя степень толкинутости: «Психиатр говорит, что всё в порядке, но мама не верит». И конечно же еще говорит: «Ну когда ж ты у меня человеком станешь?», не очень отдавая себе отчета в том, какую замечательную вещь она говорит с точки зрения мифологии. Этот пример для носителя данной субкультуры вполне естественный, а для постороннего человека он чуждый и сразу же вызывает смех или по крайней мере недоумение. Просто потому, что человек сам в этот круг представлений не входит. А здесь тот же самый принцип – как только вещь эмоционально окрашена, она становится неким символом и функционирует по совершенно другим законам. В обычной жизни человек, будь он даже толкинистом, дерево от металла отличать умеет. Так же как и мы пионерку от пионера отличим, в смысле мальчика от девочки.
Начнем вот с какого важного момента. Мы уже говорили о том, что все свое при мифологическом мировосприятии воспринимается положительным и поэтому «мир своего» – это мир законов. В тех редких случаях, когда в «мире чужого» тоже подразумеваются какие-то законы, это значит, что у нас законы хорошие, а у них законы плохие. Как правило, «мир своего» – это мир законов, «мир чужого» – это мир беззакония. Соответственно, «мир своего» (мир порядка) по-гречески – «космос». И межзвездное пространство здесь совершенно ни при чем. «Мир чужого» – «хаос». Где и как помещает мифологическое мышление «мир своего»? В центре. Маяковского можно по этому поводу вспомнить («Начинается земля, как известно, от Кремля»). Если взять мифологии поантуражнее, то очень многие народы свою землю называли «срединная земля» (например, древняя индийская Магадха). «Срединный мир» – «Китай» в переводе с китайского. И у скандинавов это было, и на Чукотке это было, и т. д. Итак, «мир своего» находится в центре. И от «мира чужого» он отделен мировой оградой. Вопрос: где у нас силы порядка, силы космоса, силы своего сконцентрированы в максимальной степени? С одной стороны, если наш мир – это центр, то центр нашего мира, совершенно очевидно это средоточие блага. С другой стороны, если у нас будет слабая ограда, то совершенно очевидно, что враждебные силы прорвутся. И таким образом, самой сильной должна быть ограда. И тогда где же у нас наибольшее сосредоточение сил блага? В центре или на границе? Если у нас мифологическое мировосприятие базируется на тождестве противоположностей, то конечно же максимальное сосредоточение сил блага – это и центр, и граница в равной степени. Откуда возникает такая прелесть, как тождество центра и границы? Сейчас мы уже переходим к понятию «мировой оси», которая может восприниматься в качестве горы. Но хочу привести один очень яркий пример по поводу тождества центра и границы. Итак, центр может восприниматься в виде горы. Прекрасно. Берем греческую мифологию. Берем подвиг Геракла. Яблоки Гесперид. «Геспериды» – имя, происходящее от греческого «геспера», то есть «вечер». Значит, они находятся где-то там, где Атлант. Остров в Атлантическом океане. В общем, это на западе, это вечерняя часть мироздания. Соответственно, Гераклу надо идти из Греции за Геркулесовы столбы, то есть за Гибралтар, на этот самый остров. Другими словами, из Греции надо идти на запад. По священному принципу истинного героя «для бешеной собаки семь верст не крюк» он идет на крайний восток греческого мира, он приходит к Кавказским горам, где прикован Прометей – брат, между прочим, Атланта. Геракл его освобождает с очень важной целью – спросить, как пройти к Атланту. Для этого надо из Греции пешком сбегать на Кавказ. И Прометей говорит ему, как пройти. Геракл добирается до острова Атланта, и дальше уже происходят всем известные события. Значит, по логике вещей должен быть образ – одна гора в центре мира. Вместо этого мы имеем очень яркий пример как раз тождества противоположностей – два брата, оба богоборцы, один – сам как гора (Атлант, держащий небо на плечах), другой – прикован к горе. Один – на крайнем востоке греческого мира, другой – на крайнем западе греческого мира. И путь к одному одновременно становится и путем к другому. То есть с точки зрения мифологической логики здесь все выдержано абсолютно идеально. Из чего следует, что законы здесь, безусловно, есть, хотя они иные, чем в логике, так сказать, эмоционально не окрашенной.
Итак, это пример на отождествление центра и границы. В других сказаниях будет все не так красиво, как у греков. Когда дойдем до индийских сказаний, там герои в финале отправляются за пределы мира людей, где приходят к мировой горе, которая, по логике вещей, является центром мироздания. Ну вот и спрашивается – центр это или граница? Теперь это кажущееся несоответствие уже не должно удивлять. Это именно очень четкий пример на тождество противоположностей.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments