Полуброненосный фрегат “Память Азова” (1885-1925) - Рафаил Мельников Страница 3

Как видно из документов, М.И. Казн все же удалось уговорить МТК утвердить чертеж “в общих чертах”, но и это решение не позволяло проекту вырваться из порочного круга тогдашних “порядков”. Утверждение чертежей приходилось буквально “выбивать”. Только 19 июля журналом № 195 был утвержден чертеж конструктивного мидель-шпангоута “Памяти Азова”, а № 137 в тот же день чертеж его бронзового форштевня. Чертежи ахтерштевня и руля были утверждены только 1 ноября 1886 г. журналом № 199.

13 августа, представляя расчет продольной нагрузки, теоретический чертеж и семь чертежей общего расположения. М.И. Казн предупреждал, что подробная спецификация энергетической установки не может быть разработана ранее составления ее детальных рабочих чертежей. Учитывая же, что на детальную разработку чертежей механизмов потребуется не менее 4-х месяцев, М.И. Кази просил МТК утвердить представленные документы возможно скорее. Но в МТК по издавна заведенному обыкновению не спешили. 25 августа чертежи и таблица были возвращены заводу с предложением дополнить их сводом вертикальной нагрузки (это должно было позволить определять центр тяжести корабля), эксплуатацией и рядом других уточнений.

Журналом № 183 от 30 сентября были утверждены представленные заводом еще 3 сентября чертежи поперечных переборок, подкреплявшихся в соответствии с требованиями МТК. высказанными при рассмотрении спецификации корпуса корабля. Сам же проект рассмотрели (под председательством начальника ГМШ генерал-адъютанта Кремера) 4 октября (журнал № 184). Тогда только, установив. что согласно своду нагрузки (“кормовые и носовые грузы”), составленному Н Е. Титовым. водоизмещение корабля 6219,7 т. Это значило, что при упорно повторявшемся во всех документах водоизмещении 6000 т корабль, не имея никакого проектного запаса водоизмещения (о нем тогда столь же упорно думать не хотели), обладал уже 219,7-т перегрузкой, которая, как все понимали, несомненно, со временем станет еще большей.

Перегрузку объясняли увеличившейся (против первоначального проекта) длиной броневого пояса, увеличением длины орудий против предлагавшегося, с добавлением ранее не предусматривавшихся пушек Готчкисса и Барановского, увеличение веса минного вооружения (добавлены три подвижных аппарата — два носовых, один кормовой) с 18 т до 45,8 т, устройством электрического освещения. Из- за 213-т перегрузки (по оценке МТК) осадка возросла на 6Ч2 дм.

Удрученные этими обстоятельствами, члены МТК, не дрогнув, предложили вполне, по их мнению, здравое кардинальное средство борьбы с перегрузкой: вместо двух 203-мм орудий установить 152-мм. Предложение мотивировали тем весомым обстоятельством, что французы в своем новом проекте крейсера для России предполагавшиеся два носовых 8- дм орудия решили заменить на 6-дм. Замечательно, в 1896 г. члены МТК, также не дрогнув, уже без того недостаточное вооружение крейсера “Аврора” под предлогом борьбы с той же перегрузкой, урезали в проекте с десяти 152-мм орудий до восьми. Разница, однако, оказалось в том, что в 1886 г. на защиту проекта счел нужным вступиться временно управляющий Морским министерством вице-адмирал Н.М. Чихачев (1830–1917).

Адмирал, по-видимому, придерживался того же принципа, который очень емко сформулировал другой адмирал — А.А. Попов: “корабли строятся для пушек”… Из этого следовало, что артиллерийское вооружение должно всегда первенствовать над остальными составляющими проекта, что за его счет устранять изъяны проектирования ни под каким видом не следует и что сохранение проектного вооружения должно быть непреложным правилом проектирования. Н.А. Чихачев счел совершенно неубедительным ради уменьшения осадки всего лишь на полтора дюйма лишать корабль его главного преимущества — наличия двух 203-мм орудий. Отсутствие таких орудий крайне умаляло боевое качество корабля, лишая его возможности эффективно подавлять противника. В конце резолюции адмирал написал: “нахожу необходимым не изменять артиллерийское вооружение фрегата и сохранить на нем два 8-дм орудия”.

Остается только пожалеть о том, что адмирал не нашел нужным подсказать, за счет чего можно было вернуться к проектной осадке. Далек он был и от проблемы запаса водоизмещения. Проектирование уже в ходе постройки продолжалось в соответствии с установившейся тогда традицией.