Большая ничья. СССР от Победы до распада - Василий Попов Страница 3

Основное место в дискуссиях о внешней политике СССР перед второй мировой войной занимают следующие вопросы:

Было ли оправданным, необходимым и единственно возможным для Советского Союза в сложившихся обстоятельствах заключение 23 августа 1939 г. пакта о ненападении с фашистской Германией или имелись иные варианты обеспечения безопасности нашей страны?

Какой исторической оценки заслуживает пакт? Являлся ли он «сговором о будущих границах и сферах интересов», т. е. должен ли СССР нести свою долю ответственности за развязывание второй мировой войны или это был вынужденный шаг, стремление избежать полной международной изоляции в условиях проводившейся западными странами политики умиротворения Германии?

Какими были последствия заключения пакта? Оправдался ли политический прогноз Сталина? Верно ли он оценивал международную обстановку в связи с действиями гитлеровской Германии? Одни утверждают, что кремлевский правитель надеялся на то, что Гитлер не будет воевать одновременно на два фронта, другие — что он «проморгал» скрытую подготовку немцев к войне с СССР, «слепо поверил» Гитлеру, потерял бдительность и тем «дезориентировал» советское руководство и народ, продолжал верить в то, что впереди еще достаточно времени, чтобы провести мероприятия, необходимые для обороны страны. Кто прав?

После вторжения немецких войск на территорию Советского Союза Сталин в своем выступлении по радио 3 июля 1941 г. так оправдывал заключение договора: «Мы обеспечили нашей стране мир в течение полутора годов и возможность подготовки своих сил для отпора, если фашистская Германия рискнула бы напасть на нашу страну вопреки пакту. Это определенный выигрыш для нас и проигрыш для фашистской Германии» . Это сталинское объяснение удовлетворяет многих отечественных историков и в наши дни.

Защита данного тезиса советской стороной всегда строилась просто: не было другого выхода! Ведь англо-франко-советские переговоры, которые велись до заключения пакта, показали, что западные страны не были заинтересованы в союзе с Москвой в целях защиты от агрессии Гитлера. Поэтому Сталину пришлось (ввиду предсказуемого разгрома Польши) пойти на заключение пакта, чтобы воспрепятствовать нападению на недостаточно вооруженный и подготовленный Советский Союз. Приведем также заключение по данной проблеме из работы современного российского историка: «Задачей советского руководства летом 1939 г. было не позволить втянуть СССР в войну, которая в августе 1939 года виделась как неизбежная (курсив наш. — В. П.). Договор с Германией о ненападении обеспечивал такую возможность, по расчетам советского руководства, надежнее, чем неопределенная перспектива зыбкого союза с западными державами.

По территории Польши немецкие войска двигались на восток. Тогда Москва решила, что одних обязательств Германии по договору от 23 августа 1939 г. для обеспечения безопасности страны уже недостаточно, т. к. немцы могли оккупировать западные районы Украины и Белоруссии, захваченные Польшей в 1920 г. Поэтому 17 сентября советские войска вступили в эти районы, а 28 сентября между СССР и Германией был подписан договор, устанавливавший границу «между обоюдными государственными интересами» двух стран на территории «бывшего Польского государства». Тем самым, по мнению многих отечественных историков, в то время была устранена опасность вооруженного столкновения между Советским Союзом и фашистской Германией. Наиболее детально данная точка зрения изложена в работе В.Я. Сиполса.

Западные историки возражали. Их аргументация сводилась к тому, что о нападении на СССР в тот момент Гитлер мог думать лишь после разгрома Франции, т. е. обеспечив себе западный тыл. А это произошло лишь летом 1940 г. Таким образом, чрезвычайное положение, которым Сталин объяснял свое соглашение в августе 1939 г., в момент подписания пакта еще не наступило. И если пакт был все-таки заключен, если Сталин поставил на карту международный престиж своей страны и вступил в сговор с агрессором, то каковы были его цели помимо приобретения дополнительного пространства (которого СССР, по мнению западных историков, «вполне хватало»)? Не разумнее ли было вообще ни с кем не заключать договор, а «вместо этого выждать, как разовьются военные действия»? Договор от 23 августа 1939 г. становится понятным, полагают историки, если исходить из того, что Сталин хотел избежать мюнхенской ситуации 1938 г., когда СССР «был исключен из мировой политики». Он сделал ставку на войну в Европе между капиталистическими странами, чтобы «спокойно продолжать вооружение армии и индустриализацию», ожидая «взаимного ослабления» воюющих западных держав. Роковая ошибка Сталина, полагают эти историки, заключалась в ином: он думал, что Гитлер «осмелится напасть на Польшу только на основании заключенного договора», т. е. считал его «расчетливо думающим политиком». В действительности же Гитлер играл ва-банк, «перешагивая через все законы разума», а Сталин «до последнего момента не мог поверить», что Гитлер нападет на СССР.