Клады Отечественной войны - Александр Косарев Страница 3

«16 октября. Разрушили часть Кремлёвского собора и свалили крест с колокольни Ивана Великого. При падении он сломался. Забрали и расплавили серебряную утварь кремлёвских церквей, пополнив этим казну армии».

Вокруг стен Успенского собора стояли специальные плавильные горны (захваченные оккупантами прямо на Московском монетном дворе), в которых французы переплавляли ободранные ими оклады и ризы со святых образов и похищенные в храмах предметы, сделанные из драгоценных металлов. На так называемом «Царском месте» после ухода французов из Кремля даже осталась запись мелом: «325 пудов серебра и 18 пудов золота». Был ли отмечен некий промежуточный итог или окончательный, относилась запись к работе одного металлургического горна или ко всем вместе, мы не знаем. Но вы, разумеется, прекрасно понимаете, что на переплавку попадали только те предметы, внешний вид которых был настолько испорчен, что они годились только на лом (хотя и драгоценный по своему составу).

Выражаясь современным языком, можно с полной уверенностью сказать, что в Москве происходил грандиозный грабёж, как выражаются деятели правоохранительных органов, в особо крупных размерах. Но вот что интересно: после такого беспримерного и масштабного преступления со стороны царских властей не было впоследствии возбуждено ни уголовного дела, ни проведено сколько-нибудь тщательного расследования. А ведь возможности у властей были колоссальные. В руках царского правительства было и множество пленных, начиная от последнего обозника до генерала, письма, донесения, показания местных жителей и казаков, которые лично нападали на обозы грабителей, и т.д. и т.п. Однако ситуация складывалась таким образом, что более или менее масштабные поиски утраченного были начаты только в 1835 году.

Первая экспедиция, воодушевлённая идеей возвращения похищенных ценностей, занялась изучением озера Глубокое, что находится неподалёку от села Семлева. Но и то поисковые работы начались там не по приказу из столицы, а по инициативе смоленского губернатора Хмельницкого. Но, поскольку благоприятное время было упущено и стройной, хорошо продуманной стратегии поисков у кладоискателей не было, то, естественно, все их любительские попытки найти вывезенные Наполеоном сокровища не принесли ожидаемого результата.

Тут бы надо непременно сказать о том, что столь трагичной «успешности» грабежа во многом, пусть и невольно, содействовали сами городские чиновники. Так, приказ об оставлении Москвы был получен губернатором Ростопчиным только 29 августа, французы же вступили в город 1 сентября. Согласитесь, что за неполных два дня просто невозможно было демонтировать и вывезти всё церковное имущество, которое находилось в городе, и в кремлёвских соборах в частности. К тому же сразу возникла ещё одна, пусть и чисто техническая проблема — транспортная. Всего для вывоза имущества Святого Синода было выделено 300 подвод, но их грузоподъёмности оказалось явно недостаточно. Так недостаточно, что многие ценнейшие предметы даже и не пытались снять или как-либо демонтировать, пусть и частично.

В условиях экстренной эвакуации, в хаосе и толкотне о многом же просто позабыли, а многому, даже приготовленному к отправке, не нашлось места на подводах.

Командир гвардейского стрелкового батальона Маренгоне пишет в своих воспоминаниях: «Наполеон велел забрать брильянты, жемчуг, золото и серебро, которые были в церквях. Велел вывезти все трофеи Кремля. Ими нагрузили 25 телег».

Боюсь, что 25 телег под погрузкой офицер Маренгоне видел, когда проходил по кремлёвскому двору по своим делам, т.е. мельком. Ясно, что двадцатью пятью телегами тут не обошлось. Ознакомьтесь хотя бы с убранством Архангельского собора Кремля, и вы поймёте, что такое количество подвод потребовалось бы только для опустошения его одного.

При вступлении в Кремль многих французов поразило богатое внутреннее убранство Архангельского собора. Лейб-хирург императора Ларрей в своих воспоминаниях пишет.

«Едва ли найдётся что-либо богаче одного из храмов Кремля (того, где хоронили царей и императоров). Его стены покрыты золотом и вызолоченными пластинками толщиной в 5-6 линий, на которых рельефно изображена вся история Ветхого и Нового Завета. Массивные серебряные паникадила поражают своими огромными размерами».

Ларрея поразили золотые пластинки толщиной примерно в 10 мм. Это было не что иное, как золотые и серебряные ризы и оклады на иконах, расположенных на 4-х поясном иконостасе, который занимает всю восточную часть храма. Кроме того, напротив царских гробниц помещалось 37 икон, которые назывались «царские», так как поступали в собор из царских образных. Эти иконы были богато украшены золотыми и серебряными окладами и ризами с драгоценными камнями и жемчугом. Самые же богато украшенные иконы находились в алтаре, семь древних и совершенно потрясающих, бесценных икон.

С потолочных сводов храма на цепях свисали семь больших серебряных паникадил, и было множество серебряных лампад, висевших перед иконами. В алтаре же стояли два комода для будничной ризницы и в них хранились золотые и серебряные вещи. Напротив комодов стоял сосновый шкаф с четырьмя дверцами, в котором хранилась драгоценная церковная утварь. В центральной части иконостаса находилась икона Господа Вседержителя. Французы сняли её, и она была найдена после их бегства у стен Успенского собора. Только с этой иконы сняли серебряную ризу в три пуда весом! Остальные, не менее богато украшенные иконы, ограбили на месте.

Кроме икон французы забрали невывезенную церковную утварь, а также ограбили две раки со святыми мощами. Тут требуется остановиться и дать некоторые пояснения. Серебряная «рака» или, другими словами, — саркофаг, служил для сохранения святых мощей.

Рака Черниговских чудотворцев была изготовлена по именному указу императрицы Екатерины II в честь победоносной войны с Турцией. В раку установили медный ковчег, в котором хранились святые мощи Черниговских чудотворцев. Вся рака представляла собой произведение ювелирного искусства, и вряд ли её разбили на куски и переплавили. Она имела немаленькие размеры 3 на 1,25 аршина. Вес же раки был более 30 пудов. Одна крышка, украшенная резьбой цветочного стиля, весила не менее 100 кг и была украшена медной доской, на которой был изображён образ князя Михаила, лежащего в гробу.

По имеющимся сведениям, данная рака была закопана по приказу Наполеона 5 ноября. Предварительно в неё уложили золотые и серебряные вещи, изъятые в московских соборах. Видимо, в то время французский император ещё надеялся на то, что, перезимовав в Смоленске, он пришлёт весной отряд за оставленными сокровищами, чтобы в очередной раз пополнить казну своей армии. Но этим мечтам не суждено было сбыться. Всё, что было спрятано 5 ноября, так и осталось невостребованным. Где находятся эти бесценные сокровища, нам с вами ещё предстоит выяснить.

Серебряная рака царевича Дмитрия, князя углического, сына царя Ивана Грозного, была изготовлена по приказу царя Михаила Фёдоровича в 1630 году. В эту раку был положен дубовый гробик с мощами царевича. Данная гробница была изготовлена из чистого серебра и имела вес в 240 кг. Крышка раки была передана в город Углич в 1630 же году, где она и находится по настоящее время. Сама рака была украшена великолепным чеканным накладным орнаментом с позолотой. Кроме того, по её верхнему краю были выбиты две надписи. В одной из них сказано: