Битва при Креси. История Столетней войны с 1337 по 1360 год - Альфред Берн Страница 3

Отношения между Англией и Шотландией, неблагоприятные в течение полувека, обречены оставаться таковыми еще ближайшие сто лет.

Молодой Эдуард в начале своего правления имел одну цель: вновь обрести господство над всей Шотландией, установленное его дедом, Эдуардом I, и дать острову Великобритания единственное правительство. Когда он вторгся в Шотландию – полный успех, казалось, не за горами, – французский король Филипп VI дважды своей дипломатией вмешался в его дела и тайно помогал северной стране всеми возможными средствами. Так и у английского короля, и у его парламента возникло глубокое чувство подозрения и недоверия к французскому королю и стала стремительно расти уверенность, что война между двумя странами неизбежна. Подозревали они Филиппа не совсем обоснованно, но это, кажется, меньше всего волновало английского короля, – предпосылки для начала войны появились.

Третьей предрасполагающей причиной войны стал спор о наследовании французской короны после смерти в 1328 году последнего из Капетингов – Карла IV. Когда в 1314 году Филипп IV Красивый умер, остался его младший брат, Карл Валуа, три сына и одна дочь. Каждый из сыновей последовательно носил корону, но ни один не имел мужского потомства. По смерти третьего из них французские бароны выбрали на трон старшего сына Карла Валуа, Филиппа, лишив, таким образом, короны Изабеллу, сестру последнего короля из династии Капетингов ^[9].

Совершенно ясно, почему Изабелла должна лишиться короны: во-первых, в истории уже существовали два прецедента ^[10], а во-вторых, женщина никогда до того не становилась правительницей Франции. Но Изабелла имела сына, который приходился племянником последним Капетингам, а племянник все-таки роднее, чем кузен ^[11].

Хотя сын Изабеллы жил в Англии, некоторые французы считали его единственным законным наследником французской короны. Так почему же он был лишен французского трона? Ответ на этот вопрос для многих французов очевиден: сын Изабеллы рожден и вырос за границей, а кроме того, он еще и английский король Эдуард III, – это легко объясняет выбор баронами Филиппа. Решение вполне естественное – в Англии в то время видели только соперницу, точно так же, как англичане видели соперника в Филиппе II Испанском, когда он сделался королем Английским, женившись на Марии Тюдор.

Воцарение Филиппа VI все вначале восприняли как законное, даже Эдуард III отправился во Францию присягать новому французскому королю, признав его, таким образом, своим сюзереном. Правда, присягал он иначе, чем его предшественники, что и стало позже предметом спора, но нет никаких свидетельств, что он в то время жаждал французского трона, – Шотландия гораздо ближе его сердцу. Даже когда он в конечном счете порвал отношения с Францией, то официально не выдвинул требования получить французскую корону. Война началась за два года до того, как он официально ее объявил, и то только из-за просьбы фламандцев, которых он давно пытался склонить к союзу против Франции.

Итак, звучащее во многих исторических книгах утверждение, что Эдуард III начал войну из-за французской короны, не совсем корректно. Неразбериху в этот вопрос добавил и Салический закон ^[12].

Многие утверждают, что этот закон не дал Изабелле или ее сыну занять французский трон. Правда, однако, заключается в том, что закон этот даже не упоминался в то время французскими юристами и впервые всплыл на поверхность более чем тридцать лет спустя. Единственное законное основание отказать Эдуарду III в праве на французский трон – что он иностранец.

В любом случае это мудрое решение. Наследование короны женщинами всегда в европейской истории оборачивалось трагедией. Мы знаем, насколько пагубные последствия повлек за собой брак Элеоноры Аквитанской с Генрихом Плантагенетом; неудачным оказался и брак другой французской принцессы, Изабеллы, с Эдуардом П.

* * *

Хотя династических разногласий вполне хватало для начала войны, Первой Столетней войны, один из главных мотивов, к ней побудивших и ее ускоривших, – то, что Аквитания являлась феодальным владением французской короны. А если припомнить и другие разногласия между Англией и Францией (о них упомянуто выше), станет очевидно, что война стала не только естественна, но фактически неизбежна.

* * *

Перейдем теперь от основных причин конфликта к событиям, ставшим поворотным пунктом во взаимоотношениях двух стран. Первой нарушила равновесие Франция. Весной 1336 года, когда Эдуард, казалось, выиграл войну с Шотландией, Филипп приказал своему флоту выйти из Средиземного моря и войти в демонстративных целях в порты Нормандии. И Эдуард, и его парламент расценили это как угрозу вторжения в Англию, что с их стороны вполне обоснованно, так как другое объяснение действиям французского короля трудно найти. И тогда они, посчитав, что война рано или поздно обязательно начнется, решили к ней приготовиться. На войну выделили необходимые средства, в Гасконь послали деньги и военное снаряжение, к южному побережью Англии выдвинули войска и военно-морской флот.

После этого уже для всех стало очевидно, что столкновение неизбежно, и лишь папа римский Бенедикт XII пытался его предотвратить. Англичане не верили Бенедикту, для них он прежде всего француз, а уж потом папа римский, хотя они не имели оснований утверждать, что папа преследует корыстные интересы ^[13].

Теперь, когда война не за горами, обе стороны начали искать себе союзников в предстоящей борьбе. Первой нашла союзника Англия, и появился он совершенно для нее неожиданно. Роберт Артуа ^[14], лишенный во Франции прав на свое графство, в конце 1336 года попросил убежища у английского короля. Получив оное, стал настойчиво убеждать Эдуарда III требовать французскую корону, обещая ему свою личную поддержку в войне с ненавидимым им сюзереном.