История Карла XII, короля Швеции - Вольтер Страница 3

Одним из его потомков был знаменитый Густав Адольф, прозванный Великим Густавом. Король сей завоевал Ингрию, Ливонию, Бремен, Верден, Висмар и Померанию, не считая более сотни других мест в Германии, кои были возвращены шведами после его смерти. Он поколебал трон императора Фердинанда И, защищал лютеран в Германии при тайном содействии самого Рима, более опасавшегося усиления Империи, нежели успехов еретиков. Именно он, благодаря своим победам, содействовал упадку австрийской монархии, что обыкновенно приписывается кардиналу Ришельё, который владел искусством создавать для себя репутацию, в то время как Густав Адольф удовлетворялся лишь свершением великих дел. Он перенес войну за Дунай и, быть может, даже сверг бы самого императора, но в тридцать семь лет был убит в битве при Лютцене, каковую выиграл у самого Валленштейна. Густав Адольф сошел в могилу с именем Великого, оплакиваемый всей Северной Европой.

Дочь его, Христина, одаренная от природы редкостными талантами, предпочитала беседовать с учеными, нежели править народом, знающим лишь искусство войны. Своим отречением от трона она прославилась не менее, чем предки ее завоеванием и утверждением оного. Протестанты, для которых не существовало великих добродетелей без веры в Лютера, терзали ее, а папы спешили похваляться обращением той женщины, которая на самом деле поклонялась одной только философии. Христина провела остаток своих дней в Риме, в средоточии искусств, ради коих отказалась она от короны всего лишь в двадцать семь лет.

Прежде чем отречься от престола, настояла она на том, чтобы наследником был избран ее кузен Карл Густав, десятый сего имени, сын графа Пфальц-Цвейбрюкенского. Король сей умножил победы славного Густава Адольфа. Сначала он вторгся в Польшу и выиграл знаменитое сражение под Варшавой, длившееся три дня. Карл X вел долгую и удачную войну против датчан, осаждал их столицу, присоединил Сканию к Швеции и добился, по крайней мере на некоторое время, передачи Шлезвига герцогу Голштинскому. Потом счастие изменило ему, он замирился с врагами и оборотил свои амбиции противу собственных подданных, вознамерившись привести Швецию под власть произвола. Однако он скончался тридцати семи лет, как и Великий Густав, не успев осуществить деспотические сии замыслы, каковые сын его, Карл XI, завершил во всей полноте.

Будучи, как и все его предки, воином, Карл XI стал сравнительно с ними неограниченным монархом: он лишил власти сенат, который получил название сената короля вместо прежнего — сената Королевства. Карл был воздержан в жизни и трудолюбив, и если бы не деспотизм, внушавший страх его подданным, мог бы пользоваться любовию своего народа.

В 1680 г. он взял себе в жены Ульрику Элеонору, дочь датского короля Фридриха III, принцессу добродетельную и достойную большего доверия, нежели то, каковое выказывал ей супруг. 7 июня 1682 г. от сего брака родился будущий король Карл XII, может быть, самый необычайный на земле человек, соединивший в себе все великие качества своих предков, но, к несчастию, доводивший оные до крайнего безрассудства.

Первой его книгой для чтения, предназначенной к познанию своей страны, равно как и соседних государств, был трактат Пуфендорфа. Карл научился немецкому языку прежде, чем своему родному, и говорил на нем почти так же хорошо, как и по-шведски. В семь лет он уже умел ездить на лошади. Благодаря столь полюбившимся ему тяжелым физическим упражнениям, в коих проявлялись воинственные его наклонности, у него с молодых лет сформировался крепкий организм, позволявший переносить те тяготы, каковые навлекала на него неумеренность его нрава.

Имея в детские годы мягкий характер, тем не менее обладал он необоримым упрямством, и единственное средство для преодоления оного заключалось в том, чтобы задеть у него чувство чести. Упоминание о славе позволяло добиться от него чего угодно. Карл испытывал отвращение к латыни, но когда ему сказали, что постигли ее и польский, и датский короли, он в скором времени обучился сему языку настолько, чтобы до конца жизни в случае надобности говорить на нем. Подобным же образом приступили к нему и с французским языком, но здесь он заупрямился и впоследствии никогда оный не употреблял, даже в разговорах с французскими посланниками, не владевшими никакими иными наречиями.

Когда обучался он латыни, дали ему переводить Квинта Курция, и книга сия полюбилась Карлу более своим содержанием, нежели красотою слога. Тот, кто объяснял ему сего автора, спросил, что думает он об Александре. «Я хотел бы походить на него», — ответствовал принц. «Но, — возразили ему, — он прожил всего тридцать два года». — «Ах, этого вполне достаточно, если уже завоеваны целые царства!» Слова сии не преминули передать королю, который воскликнул: «Сие дитя стоит более моего и пойдет дальше великого Густава». Однажды Карл развлекался рассматриванием географических карт, на одной из которых был некий венгерский город, захваченный у императора турками, на другой — Рига, столица Ливонии, уже сто лет как завоеванная шведами. Под изображением венгерского города находилась надпись со словами: «Бог дал, Бог и взял, да будет благословенно имя Господне». Прочитав сии слова, юный принц схватил карандаш и приписал внизу у карты Риги: «Бог дал мне ее, и теперь не отберет даже сам черт» ^[2]. Как видно, еще в детские годы и в самых незначительных делах проявлялся у него неукротимый нрав, предвещавший, каким он станет впоследствии.

Карлу было одиннадцать лет, когда он потерял мать (5 августа 1693 г.). Как говорили, государыня сия скончалась от тех горестей, каковые причинял ей супруг, и от чрезмерных стараний скрыть свою печаль. Карл XI лишил многих из своих подданных их имений и пожитков через посредство некоего суда, именовавшегося ликвидационной палатой, основанной по собственной его воле. Целая толпа разоренных — дворян, торговцев, арендаторов, вдов и сирот — наполняла стокгольмские улицы и каждодневно с криками приходила к воротам дворца. Королева отдавала сим несчастным все, что у нее было: деньги, драгоценности и даже собственные свои платья. Когда у нее ничего уже не оставалось, она со слезами пала в ноги супругу своему, умоляя пожалеть этих людей, на что король с важностию ответствовал ей: «Мадам, мы взяли вас для того, дабы вы производили на свет детей, а не давали нам советы». Как говорили, с тех пор он стал жестоко обращаться с ней, что и ускорило ее кончину.

Сам король четырьмя годами пережил свою супругу и умер на сорок втором году жизни и тридцать седьмом — своего правления, как раз в тот момент, когда Империя, Испания и Голландия с одной стороны и Франция с другой решились передать на его посредничество свои споры, и он уже начал вести переговоры о мире для этих держав ^[3].

Он оставил своему пятнадцатилетнему сыну упрочившийся и уважаемый в Европе трон, обедневших, но воинственных и послушных подданных, благополучные финансы, управлявшиеся искусными министрами.