Двор красного монарха. История восхождения Сталина к власти - Саймон Себаг-Монтефиоре Страница 3

Иосиф и Надежда не могли ужиться друг с другом. У обоих часто случались вспышки ярости и гнева, только в Наде не было сталинской жестокости и двуличия. Возможно, они были слишком похожи друг на друга, чтобы быть счастливыми. Все, кто знал Сталина, согласны, что жить с ним было «очень трудно». Это не был «счастливый брак, – как-то сказала Полина Молотова Светлане, дочери Сталина. – Но тогда в чем же смысл брака?»

После 1929 года Сталин и Надя часто жили врозь. Свой отпуск он обычно проводил на юге осенью, а она в это время училась в Москве. И все же у них было счастливое время, когда они относились друг к другу с большой теплотой и любовью. Сотрудники тайной полиции исполняли обязанности курьеров с такой скоростью, что ей позавидовали бы и пользователи сегодняшней электронной почты. Конечно, присутствовала в их отношениях и интимная сторона. Даже среди аскетичных большевиков существовали какие-то смутные намеки на сексуальную жизнь. Сталину и Надежде Аллилуевой нравилось быть вместе. Он очень скучал по жене, когда ее не было рядом. Надя скучала по нему так же сильно. «Без тебя очень скучно, – писала она. – Приезжай, вместе нам будет намного веселее».

Конечно, как истинная большевичка, живущая в этой большой семье вождей и их жен, Аллилуева была так же помешана на политике, как и сам Сталин. Она часто передавала ему слова Молотова или Ворошилова, посылала книги. А иногда дразнила мужа тем, как о нем пишут в белоэмигрантской прессе.

Суровая и скромная Надя не боялась командовать и сама. Находясь в отпуске, она упрекала мрачного секретаря мужа, Александра Поскребышева, за то, что тот не присылает новой иностранной литературы. «Я слышала, что вышли новые книжки, – писала она Сталину. – Может, ты поговоришь с Ягодой. В последний раз привезли такие скучные книги…» По возвращении из отпуска Надя отправила супругу фотографии: «Посылаю только самые лучшие… Правда, Молотов получился смешным?» Через много лет Сталин вспомнил о том снимке и дразнил до абсурда флегматичного Вячеслава Молотова в присутствии Черчилля и Рузвельта. Вождь прислал жене свои отпускные фотографии.

К концу 1920-х годов у Надежды Аллилуевой возникла профессиональная неудовлетворенность. Ей хотелось сделать карьеру в партии, но без помощи мужа, исключительно своими силами. В начале 1920-х она работала машинисткой и печатала сначала для Сталина, потом для Ленина, еще позже – для Серго Орджоникидзе, другого горячего и очень энергичного грузина, который теперь отвечал за тяжелую промышленность Советского Союза. Затем Надя перешла в Международный аграрный институт в отдел агитации и пропаганды. В архивах нам удалось найти документы, из которых следует, что жена Сталина занималась унылой работой, типичной для большевистских учреждений. Ее начальник просил свою помощницу, которая подписывалась «Н. Аллилуева», обеспечить публикацию невероятно скучной статьи под названием «Мы должны изучать молодежное движение в деревне».

«У меня нет абсолютно никаких дел в Москве, – жаловалась она. – Странно, но я чувствую, что мне ближе беспартийцы. Конечно, я говорю о женщинах. Думаю, что все это потому, что они проще и более открыты… Сейчас появилось много новых предрассудков. Если ты не работаешь, то, значит, ты баба». Надежда была права. Новые большевички, такие как Полина Молотова, сделали себе карьеру без помощи мужей. Эти феминистки насмехались над домохозяйками и машинистками типа Нади Аллилуевой. Но Сталину была нужна другая жена: его Надя должна была быть той самой бабой. В 1929 году она решила заняться делом. Вместо того чтобы ехать в отпуск с мужем, Надежда осталась в Москве готовиться к экзаменам в Промышленную академию. Она хотела изучать синтетические волокна, как следует из ее нежных писем Сталину. Образование было одним из главных завоеваний большевистской революции. Таких, как Надежда Аллилуева, в Советской России были миллионы. Иосиф Виссарионович не стал спорить и поддержал ее желание учиться. Интуиция его не подвела. Вскоре стало ясно, что Наде не хватает сил, чтобы быть студенткой, матерью и женой Сталина одновременно.

«Как экзамены? – нередко интересовался он. – Целую мою Татку!»

Жена Молотова стала народным комиссаром, и Надя надеялась тоже стать министром.

* * *

Партийные руководители с женами собирались в квартире Ворошилова, еще не зная, что в жизни Нади и Сталина скоро произойдет трагедия. Все гости обитали поблизости, поэтому идти было недалеко. После переезда Ленина в Москву, в 1918 году, руководители советского государства жили в закрытом тайном мире за четырехметровыми кирпичными стенами с темно-красными зубцами и укрепленными башнями. Раскинувшийся на площади 64 акра Кремль напоминал исторический заповедник старой Москвы. «Здесь ходил Иван Грозный», – часто рассказывал своим гостям Иосиф Сталин. Он каждый день проходил мимо Архангельского собора, где был похоронен Иван Грозный, колокольни Ивана Великого и бывшего Сената – Желтого дворца, в котором сам работал и который был построен для Екатерины Великой. В 1932 году Сталин жил в Кремле уже четырнадцать лет – столько же времени, сколько он прожил в родительском доме.

Руководители государства и партии, «ответственные работники» в большевистской терминологии, и их помощники обитали в просторных квартирах с высокими потолками, которые когда-то занимали царские чиновники и управляющие, – в основном в Потешном и Кавалерском корпусах, зданиях с башенками и куполами. Они жили так дружно, что напоминали солидных преподавателей какого-нибудь колледжа Оксфордского университета. Сталин часто ходил в гости к друзьям и соратникам. Те, в свою очередь, тоже регулярно заглядывали к нему поболтать или просто, как говорится, попросить сахара или соли. Большинству участников праздничного банкета нужно было просто немного пройти по коридору, чтобы попасть в расположенную на втором этаже Кавалерского корпуса квартиру Климента Ворошилова и его жены Екатерины. Вообще-то здание теперь было переименовано в Красногвардейский, но так его никто не называл. Дорога к Ворошиловым вела через арочную дверь. Поблизости располагался маленький кинотеатр, куда после ужинов часто приходил Сталин с друзьями.

Квартиры в Кремле были просторными, но уютными. Стены были отделаны панелями из темного дерева. Окна выходили на кремлевские стены, за которыми раскинулся огромный город. Пятидесятидвухлетний организатор банкета, Климент Ефремович Ворошилов, был самым, пожалуй, популярным героем большевистского пантеона. До того, как стать веселым и важным кавалеристом, этот красавец с дартаньяновскими усами, белокурыми волосами и розовощеким лицом херувима работал обычным токарем.

Сталин пришел с похожим на поросенка Молотовым и любителем шумных застолий Куйбышевым. Смуглая Полина, всегда безупречно одетая жена Вячеслава Молотова, спустилась из квартиры в том же здании. Наде и Анне, чтобы попасть в Кавалерский корпус, нужно было выйти из Потешного дворца и просто пересечь дорогу.

В 1932 году недостатка в еде и напитках не было, но в это время ужины с участием Сталина еще не превратились в царские банкеты. Еду: закуски, борщ, блюда из соленой рыбы и иногда баранины – готовили в кремлевской столовой и разносили по квартирам горячими. На стол их подавала домохозяйка. Гости пили водку, грузинские вина, за столом один за другим произносились тосты.