Кроты ГРУ в НАТО - Михаил Болтунов Страница 3

— Передо мной статистика полетов «штабников». Какого черта, Веннерстрем! У тебя слишком мало летных часов!

Генерал был не очень дипломатичен, но он ясно показал: не будешь летать, не станешь командиром флотилии. И хотя после неприятного разговора Стиг стремился к большему налету, этого было явно недостаточно.

Опять позвонил генерал Норденшельд и ударил, что называется, наотмашь:

— Ты не годишься для почетной должности командира флотилии.

Командующий сделал паузу, потом сказал:

— Зато у тебя есть явный талант к разведке. С твоим знанием языков ты принесешь гораздо большую пользу ВВС, если послужишь за рубежом военно-воздушным атташе.

Конечно, Стиг был очень разочарован. Да, он любил разведку. Но еще больше он надеялся стать командиром флотилии. А теперь все эти полеты, риск, стремление освоить профессию летчика оказались бессмысленными. Обида поселилась в его душе.

Это, собственно, и стало тем фоном, на котором произошла очередная встреча Веннерстрема с советским военно-воздушным атташе полковником Иваном Рыбаченковым.

Ивана, как и в прошлый раз, интересовало одно важное обстоятельство. Было уже ясно, что вскоре США возглавят вновь образуемый блок НАТО. Рыбаченкова беспокоило, не пойдет ли Швеция на секретное соглашение с альянсом. Веннерстрем убеждал советского атташе: не пойдет.

Неожиданно полковник заговорил о другом. Он узнал из прессы, что на военном аэродроме в Уппланде планируется реконструкция и увеличение взлетно-посадочной полосы. Теперь он об этом «пытал» Стига, но не получал ответа. «Ну, если ты ничего не хочешь говорить, я вынужден думать, что есть нечто подозрительное». — «Там нет ничего подозрительного. Полоса предназначена для посадки шведских самолетов».

Чтобы увести разговор в сторону, Веннестрем заговорил о затяжке решения по его приезду в Москву. В последнее время советское руководство почему-то затягивало его. Во всяком случае, так казалось Стигу.

— Хорошо, — сказал Рыбаченков. — Я постараюсь все разузнать и помочь.

Военно-воздушный атташе «засмолил» свою любимую папироску.

— Так как насчет взлетной полосы? Мне же надо что-то докладывать в Москву.

Стиг рассмеялся:

— Ну да, услуга за услугу. Старая песня.

— Ладно, согласился полковник. — Давай, по-другому. Сколько стоит для тебя эта проклятая полоса? Две тысячи?

«Я не был особенно удивлен, — напишет в своих воспоминаниях Веннерстрем, — зная, что другим тоже делались подобные предложения. Следовало бы отнестись к этому спокойно и не отвечать совсем. Но авиационная карьера полетела к черту, и я был в депрессии, поэтому плохое настроение подхлестнуло мою реакцию. Я разозлился, что он выбрал жертвой подкупа именно меня. И, черт подери, я выпалил, не думая:

— Да-а-а-а? А почему бы, например, не пять?

Он по-прежнему смотрел в сторону; не видя выражения моего лица. Ответ последовал немедленно.

— Я должен запросить Центр».

Так началось сотрудничество Веннерстрема с советской военной разведкой.

Потом ему не раз припомнят деньги, получаемые от советских сотрудников. Никто не отрицает, была оплата, впрочем, весьма небольшая, но не это главное. Стиг работал не из-за денег. Во всяком случае, не они были самым важным в его деятельности. Тогда что?

Не забудем, что период времени, в который Веннерстрем сотрудничал с советской военной разведкой, приходится на постоянное и все нарастающее противостояние двух мировых систем. Ему, человеку прекрасных аналитических способностей, имеющему доступ к натовским документам, не сложно было понять, к каким пагубным последствиям приведут агрессивные намерения Североатлантического альянса во главе с США. Он не желал новой мировой войны и согласился на сотрудничество с ГРУ, чтобы выравнять баланс сил, не позволить мощной военной силе НАТО обрушиться на СССР.

«Сам Веннерстрем, — говорил о нем генерал-майор ГРУ Виталий Никольский, — никогда не просил у нас никаких прибавок. Все это домыслы, что он был скупым, алчным, что его купили и что он работал ради денег… Он никогда бы не пошел ни на какое меркантильное сотрудничество с иностранной разведкой. В его мировоззрении не было никакой другой основы, кроме осознания опасности, к которой может привести деятельность вооруженных сил США и НАТО для судеб мира».