Четвертый хранитель - Роберт Святополк-Мирский Страница 3

Что за чертовщина, неужто и правда водит меня нечистая сила?!

И вдруг его осенило.

Да ведь это то, ЧТО БУДЕТ! И будет все просто замечательно, мы все живые и здоровые, пьем и гуляем, а несметное сокровище лежит рядом с нами в шестнадцати кожаных мешках!

Но Горицвет отнюдь не был человеком простодушным, легко верящим в чудеса. Стряхнув с себя странную немощь, он встал, при этом силы мгновенно вернулись к нему, а душа испытала необыкновенный подъем. Горицвет решительно двинулся вдоль ручья и за поворотом его действительно увидел желтый склон холма и черную дыру посередине.

Он медленно подошел к дыре и осторожно сунул внутрь голову. Там было темно, тихо и покойно. Горицвет вынул из мешочка на поясе кремень и трут, высек искру, поджег сухую сломанную ветку и, как только она разгорелась, протиснулся в черную дыру.

Пещера выглядела точно так же, как в его недавнем видении, только не было никакого костра, никаких людей и, тем более, мешков с драгоценными камнями, хотя большой белый камень лежал точно на том же месте и поэтому Горицвет еще раз убедился, что его видение оказалось вещим.

Прекрасный план немедленно созрел в его голове: именно там, где дорога спускается к Ворше, они нападут на кибитку, сделают все чисто и гладко, заметут все следы, затем переночуют в пещере, разделят добычу и утром разойдутся все шестеро в разные стороны, потому что одному гораздо легче, чем шестерым раствориться среди людей.

И все получилось так, как он задумал.

Пятеро ничего не подозревающих татарских всадников и возница кибитки погибли почти одновременно и сразу, пробитые насквозь мощными тяжелыми стрелами ушкуйников.

Горицвет так резко рванул медвежью шкуру, прикрывающую вход в кибитку, что она оторвалась вовсе, и он увидел бледное холодное лицо баскака Амрагана, который сидел на скамейке, бережно держа в руках инкрустированный медный сосуд арабской работы, в каких обычно хранят и подают к столу вельмож дорогие восточные вина. Напротив него на полу громоздились сложенные один на другой кожаные мешки.

— Ты уже мертвец, — сказал баскак Амраган, спокойно глядя Горицвету прямо в глаза.

— Нет, я живой, — широко улыбнулся Горицвет, и левой рукой взял медный сосуд. — А вот ты — точно мертвец!

Его слегка удивило, что Амраган отдал ему сосуд без всякого сопротивления, странно усмехнувшись одним краешком рта, но он не придал этому никакого значения, отметив про себя лишь достойное уважения мужество ханского чиновника.

Горицвет, держал в правой руке свое любимое оружие: тяжелый бронзовый шар с острыми шипами на цепи. Ловко и привычно он резко взмахнул этим шаром и запустил его внутрь кибитки. Шар, зловеще свистнув в воздухе, в долю секунды превратил голову баскака Амрагана в кровавое месиво.

Ушкуйники быстро выгрузили мешки, освободили одежду убитых от уже не нужных им ценностей, дружно поволокли кибитку к заранее проделанной проруби подальше, в стороне от дороги, и утопили там, так же как и тела семерых убитых ордынцев.

Все произошло очень быстро, по дороге никто не проезжал, началась метель, и к тому времени, когда проехали следующие путники, никаких следов кровавого события уже не осталось.

Через час ушкуйники уже сидели в пещере, посредине пылал костер, за их спинами лежали, ожидая справедливого дележа, шестнадцать кожаных мешков с несметным сокровищем, и большой белый камень.

— Выпьем за тебя, — сказал один из ушкуйников, и все подняли кубки, наполненные вином из того медного сосуда, который так бережно прижимал к своей груди нынче покойный Амраган. — Мы десять лет дружно трудимся вместе, но такой добычи у нас еще никогда не было!

— Погодите ребята, — сказал Горицвет, — Вдруг кто увидит в ночи огонь костра через дыру! Ну-ка, поставили кубки, и дверь-то в избу прикроем!

Они дружно подкатили белый камень и плотно задвинули им вход в пещеру.

Теперь снаружи казалось, что ее нет и вовсе. Просто слегка торчит из глины на склоне холма край давным-давно вросшего в него белого валуна.

Ушкуйники вернулись к костру и вновь подняли кубки.

— Ну, за тебя! — повторил свой тост ушкуйник, и все хором вторили ему.

— Нет, ребята, за вас, — сказал Горицвет, искренне растрогавшись, — и за нашу долгую счастливую жизнь!

Все шестеро дружно выпили, и через пять секунд были мертвы.

Им и в голову не могло прийти, что хан Менгу-Тимур поручил баскаку Амрагану не только обменять собранную дань на драгоценнее камни, в которых нуждалась ордынская казна, но и купить у одного венецианского алхимика, живущего в Новгороде за очень большие деньки кувшин мгновенно действующего яда, растворенного в хорошем арабском вине.

Хан давно собирался пригласить на большой пир своих родственников и соперников, которые втайне претендовали на его ханский престол, подарить каждому из них красивый драгоценный камень и угостить всех как следует…

1269–1280 г.

Очень дорого обошлось русским княжествам исчезновение баскака Амрагана и обращенной в сокровище дани, которую он вез в Орду.

Хан Менгу-Тимур, правитель жестокий и беспощадный, собрал двойную дань, нескольких русских князей вызвал в Орду и казнил там, чтоб другим неповадно было, а со всех провинившихся княжеств вывел в Орду десятки тысяч здоровых молодых мужчин и самых красивых девушек, превратив их в рабов, продаваемых на Багдадском торге.

Однако, некоторые выводы из этого события хан все же сделал: он решил отменить институт баскаков, как ордынских чиновников, и заставил отныне всех русских князей самим собирать дань под личную ответственность и самим отвозить ее в Орду, где каждый год они обязаны были получить особый ярлык на княжение в своем собственном княжестве.

Таким образом, баскак Амраган оказался последним баскаком, о котором упоминает русская история…

Время шло, и память об этом событии постепенно и неумолимо стиралась, однако, в нескольких семьях из поколения в поколение передавались рассказы, превратившиеся в легенду, как это всегда бывает с историями, в которых замешаны огромные сокровища.

Старшина гильдии ювелиров Иван Селиванов долго подозревал своего друга детства в том, что тот скрылся, обманув его, но когда до купца дошли известия об ордынских расправах и жестокостях в северных русских княжествах, а также о том, что сокровище так никогда и не было найдено, и при этом ни одна из семей исчезнувших ушкуйников (сам Горицвет был совершенно одинок) никогда ничего не узнала о своих родственниках, пришел к выводу, что, должно быть, все же Горицвет не виноват, а случилось нечто странное и необъяснимое — одно из тех таинственных событий, которыми так богата дивная и короткая земная жизнь человека. Однако, он рассказал об этом своему сыну, тот — своему и так история о пропавшем сокровище надолго сохранилась в семье Селивановых…

Семья Великих Тверских князей тоже из поколения в поколение передавала рассказы о таинственном исчезновении баскака и об его сокровище и, поскольку дело произошло в Тверской земле, постоянно грела себя надеждой — а ну вдруг найдется когда-нибудь это огромное богатство, которое ой как пригодилось бы в постоянной и беспощадной борьбе с главным соперником — Великим Московским княжеством…