Запечатанное письмо - Эмма Донохью Страница 3

— Даже «издателю ее величества»?

— Думаю, именно из-за этого титула. Нет, я живу скромно и одиноко на Тэвитон-стрит, читаю за завтраком «Таймс», что крайне смущает мою горничную.

Все дружно рассмеялись.

— Я как раз направлялась домой после утра, проведенного в моей шумной конторе, она находится вон там, в доме под номером 83. — Фидо указала рукой вдоль Фаррингдон-стрит. — Сейчас там набирается ежедневная газета «Друг народа», [5]а завтра она пойдет в типографию.

— Наверное, очень интересно! — пробормотала Хелен.

— Ничего особенного. Помощники удивительно упрямые, а бумага коробится от жары!

Фидо говорила спокойно, хотя в душе она была задета явным равнодушием подруги к делу, в котором она видела смысл всей своей жизни. Порой, проснувшись, она вся трепетала от радости, что занимается издательским делом, а не осталась просто младшим отпрыском многочисленного семейства преподобного Фердинанда Фейтфула.

— Я возьму на стоянке кеб, — предложил Андерсон, — и развезу вас по домам, дамы. Не возражаете?

— У меня идея получше! — воскликнула Хелен. — С тех пор как я прочла о подземной железной дороге, [6]я мечтаю спуститься в этот ад.

Фидо улыбнулась, вспоминая, что значит быть втянутой в орбиту этой женщины с ее неожиданными прихотями и неистребимым жизнелюбием.

— Не хочу тебя разочаровывать, но там вполне респектабельно.

— Ты уже побывала там?

— Еще нет. Но, между прочим, мой врач считает, что мне это было бы полезно, — неожиданно для себя заявила Фидо.

— Моя подруга страдает астмой, — пояснила Хелен полковнику.

«Моя подруга»! Эти два слова кружат Фидо голову.

— Метро — необычайно удобное новшество, — сказал он, — и, конечно, передвигаешься в нем быстрее, чем по переполненным улицам.

— Тогда вперед! В путешествие во чрево земли!

Рука без перчатки теплой змейкой скользнула под локоть Фидо.

Их путь лежал через новую строительную площадку. Андерсон поддерживал дам на хлипких дощатых мостках, желтая юбка Хелен раскачивалась колоколом. На разрытом пустыре сотни тачек, лопаты так и мелькали в руках землекопов, чьи загорелые лбы напомнили Фидо скучные лекции о приемах художественного изображения лица, которые она недавно посещала в миссионерской школе Компании Южных морей.

— Я едва узнаю Лондон — он протягивает свои щупальца во все стороны, — заметила Хелен.

— Да, а правительство с прискорбным равнодушием относится к нуждам бедняков, — живо откликнулась Фидо, — застройщики тысячами сгоняют их с прежнего места жительства…

Но Хелен ничего не ответила, а лишь остановилась и смахнула соринку с оборки юбки, и Фидо поняла, что ее подругу по-прежнему не волнуют подобные вещи. Прежняя, то есть молодая, Фидо тоже не слишком интересовалась положением народа, а если и знала что-то, то лишь по впечатлениям от поездок с матерью в Сюррей по приходским делам. Тогда ее интересовала не статистика, а романы, балы и удачные браки. Но за прошедшие семь лет разлуки взгляды Фидо серьезно изменились, и теперь, похоже, их с Хелен разделяет зияющая пропасть.

Увидев, как сверкают в проникающих через застекленную крышу солнечных лучах позолоченные буквы названия станции «Локаст», Хелен возмутилась:

— Но мы вовсе не под землей!

— Одна из многих добродетелей — терпение, — наставительно пробормотал полковник Андерсон, помогая дамам войти в уютный вагон первого класса.

Белые стены, диваны красного дерева, зеркала, прекрасная ковровая дорожка — вагон напоминает гостиную, отметила про себя Фидо. Из подвешенных к потолку газовых светильников в форме шара льется свет, бледный, но вполне достаточный даже для того, чтобы читать, и странный резкий запах.

Хелен прижалась к Фидо и театрально вздрогнула:

— На мой взгляд, сочетание газа и огня в туннеле представляет большую опасность.

Это удивило Фидо: раньше перспектива даже малейшего риска вызывала у Хелен восторженное предвкушение.

— Полагаю, мы можем довериться изобретателям метрополитена.

— Если произойдет взрыв, — успокоил Андерсон Хелен, — я вас мигом вынесу отсюда. Я имею в виду вас обеих, леди, — учтиво уточнил он. — Просто зажму под мышкой, как овечек.

При этой вольности Фидо удивленно подняла брови.

— Прошу прощения, я, кажется, позволил себе слишком увлечься. — Вьющиеся бакенбарды полковника в этот момент еще больше напоминали вислые уши спаниеля.

— Ты должна извинить полковника, — смеясь, прошептала Хелен на ухо Фидо. — На Мальте мы слишком распустились, видимо, под жарким солнцем незаметно испарились все наши английские понятия о приличиях.

Впрочем, сама Хелен провела детство в Калькутте, а юность во Флоренции, и ее никак нельзя назвать типичной англичанкой; она всегда беззаботно пренебрегала принятыми правилами поведения женщин в обществе. Этим ее качеством Фидо восхищалась еще в юном возрасте, задолго до того, как серьезно задумалась о деспотизме этих правил.

Хелен устремила взгляд на наклеенную на окно маленькую афишку с изображением сердца и надписью, выполненной готическим шрифтом: «Мертвое сердце».

— Это название пьесы, — объяснила ей Фидо.

— А! — вздохнула леди Кодрингтон. — Я столько времени отсутствовала, что совсем отстала.

— Весь город усыпан этими назойливыми плакатами, — проворчал Андерсон. — На самом деле реклама уже свое отжила, теперь публику не обманешь.

— Кстати, когда ты бываешь в театре, тебя не бесят женщины, которые не решаются смеяться? — спросила Хелен у Фидо.

— Ужасно бесят! — ответила та и улыбнулась в ответ.

Самым странным ей показался этот всплеск привычной близости, будто подруги ни на минуту не разлучались.

От пронзительного свистка Фидо вздрогнула; поезд дернулся и отошел от станции. И она сразу почувствовала, как платье становится влажным под мышками и на спине; грудь ее сдавило, она задыхалась. Колеса скрежетали, двигатель грохотал. Вагон наполнился испарениями, вызывающими у нее отчаянный кашель. Андерсон встал, чтобы открыть окно.

— Дыши глубже, — заботливо посоветовала Хелен, поглаживая Фидо по спине.

Из-за резкого запаха газа она старалась глубоко дышать и задерживать воздух в легких. Поезд вполз в темный туннель, и газовый свет приобрел зеленоватый оттенок. На большой скорости из-за судорожной работы мотора возникла странная вибрация. Над ними больше двадцати футов плотного лондонского грунта. Как все это переносят пассажиры третьего класса в открытых вагонах? Этот туннель не похож на железнодорожный — ему конца не видно.