Герои русского парусного флота - Владимир Шигин Страница 3

Боевые операции на море были в самом разгаре. Русский флот переходил к активным действиям. Зотова в Ревеле встречал Наум Сенявин — капитан корабля «Портсмут». Не видевшиеся столько лет, друзья обнялись. Конон сразу же взялся за дело со всей серьёзностью.

— Наш Конон во всём силён! — шутил Сенявин, видя, как терпеливо учит Зотов своих офицеров банить пушки, точно и без помарок вести счисление да помнить назубок все флажные сигналы.

В середине мая от пленного шведского шкипера стало известно, что из Пиллау в Стокгольм скоро выйдет отряд неприятельских кораблей, предназначенный для охраны и конвоирования купеческого каравана, который поджидает его в Стокгольме. Счастливый случай нельзя было упускать, и Фёдор Апраксин вызвал к себе капитана «Портсмута».

— Выходить тебе, не мешкая, в море, Наум, — сказал сурово, брови хмуря. — Под своё начало бери все суда имеемые. Да торопись, швед ждать не будет!

Под команду к кавторангу поступили шесть кораблей и шнява. Неся всевозможные паруса, они устремились на поиск неприятеля. Два корабля остались крейсировать у Ревеля, остальные пошли дальше. Пройдя остров Сааремаа, «Портсмут» и «Девоншир» сошлись бортами. Сенявин, свесившись за перила, советовался с Зотовым, как быть далее.

— Ни к Стокхольму, ни к Пиляаву нам плысть не с руки, — делился он своими сомнениями с другом. — Стеречь надо где-то посерёдке! Как мыслишь?

— Мыслю так же, Наум. Надо плысть к Борнхольму и поджидать шведа там! — отвечал Конон после минутного раздумья.

Прибавив парусов, отряд устремился на север. В ночь на 24 мая между островами Борнхольм и Готска-Сандо с передового «Портсмута» обнаружили неизвестные суда. По сигналу Сенявина корабли устремились в погоню. Через несколько часов стали различимы беглецы: то были линейный корабль, фрегат и шхуна. Флагов на судах не было. В пятом часу утра «Портсмут» и «Девоншир» сблизились на дистанцию стрельбы. Двумя пушечными выстрелами Сенявин потребовал от настигнутых обозначить национальную принадлежность судов. Только тогда на их грот-стеньгах взвились шведские флаги. Сражение началось. Было оно жестоким и продолжительным. Противники «стояли друг против друга от пятого часа до девятого». Шведам удалось перебить штаги и марс-фалы на «Портсмуте», упали оба марселя, и корабль потерял ход. Ведший с ним бой шведский линейный корабль стал быстро уходить. «Девоншир» Зотова вёл тем временем поединок со шведским фрегатом и заставил его бежать. Искусно маневрируя, Конон Зотов погнал фрегат прямо под пушки «Портсмута». Поняв намерение друга, Сенявин успел развернуть свой корабль и расстрелял фрегат продольными картечными залпами. После недолгого сопротивления тот выкинул белый флаг. Вслед за фрегатом сдалась Зотову и попавшая под огонь его корабля шхуна (по другим данным — бригантина). Остальные корабли отряда устремились вдогонку бежавшему шведскому флагману, который также был вскоре пленён.

Победа была полная. Русские моряки потеряли девять человек, противник — более пятидесяти. Победителям достался 52-пушечный корабль «Вахмейстер», 35-пушечный фрегат «Карлскронванен» и 12-пушечная шхуна (бригантина) «Бернгардус». Среди четырёхсот пленных был и командир отряда капитан-командор Врангель.

Героев сражения встречал в Ревеле сам Пётр. Добрым почином флота российского назвал он славную викторию. За победу Наум Сенявин был произведён сразу в контр-адмиралы, а Конон Зотов — в капитаны 2-го ранга. В честь победы была отлита медаль.

Обеспокоенные усилением русского морского могущества на Балтике и ослаблением Швеции в войне, англичане в июне того же 1719 года ввели в Балтийское море эскадру адмирала Ноульса. Едва английские корабли вошли в Зунд, Пётр вызвал к себе Зотова.

— Боюсь, как бы Ноульс сей не образовал со шведами единого флота противу нас, ибо успехи наши громкие многим не по нутру! А посему надлежит тебе, Конон Никитич, вступив в капитанство над фрегатом «Самсон», плысть на нём к оному Ноульсу с моею декларацией, — поделился он своими тревогами.

— Исполню, государь, всё в точности! — отвечал Зотов.

Через несколько часов «Самсон» уже резво бежал по волнам, держа курс к датским проливам.

Передав английскому адмиралу петровскую декларацию, в которой значилось, что Россия не возражает против свободного плавания коммерческих судов всех наций по Балтике, однако будет препятствовать всякому доставлению шведской контрабанды, Зотов успел ещё и разведку произвести. Хорошо зная британский флот, он сразу оценил боевые возможности и мощь английской эскадры. В обратный путь он отправился с письмом адмирала Ноульса. Тот сообщал Петру, что пришёл в балтийские воды лишь с целью защиты своих коммерческих судов, а также для того, чтобы оказать дружественное содействие в заключении мира между Швецией и Россией.

— Врёт, подлец! — заключил царь, прочитав послание. — Изворачивается! А тебе, Конон, моё благодарение за содеянный тобой подвиг!

В руках Петра был сделанный Зотовым обстоятельнейший отчёт об английской эскадре. Там были даже характеристики британских капитанов. И когда только успел!

Не поверив ни единому слову Ноульса, Пётр приступил к активной подготовке возможной борьбы с англичанами. В то время Ф.М. Апраксин высадил десант на шведском берегу севернее Стокгольма. Швеция была в панике.

А Зотов меж тем получил новое поручение — подготовить к возможной обороне от англичан Ревельский порт. Конон, как всегда, взялся за дело основательно. Он не только укрепил оборону, но и разработал оригинальный план противодействия неприятелю с применением брандеров и изобретённых им специальных бонов «с тройными спицами для защиты». Стенки гавани Конон предложил вымазать на французский манер негорючими смолами. Но англичане так и не решились выступить на стороне Швеции. Мощь Российского флота была слишком очевидной, а решимость Петра I бороться до конца не вызывала сомнений. В 1721 году был подписан долгожданный Ништадтский мир, и Россия окончательно утвердилась на балтийских берегах.