Тайная жизнь Александра I - Вольдемар Балязин Страница 3

Эти «чудеса божественные» на самом деле были рукотворными человеческими чудесами, ибо в Москву из окрестных губерний и с Русского севера – губерний Архангельской, Вологодской и Олонецкой – пришло более шестидесяти тысяч крестьян-строителей – каменотесов, каменщиков, штукатуров, маляров, пильщиков.

И хотя считается, что Москва до конца ликвидировала последствия пожара к 1830 году, основные работы по ее восстановлению прошли в 1814-1819 годах, когда главноуправляющим в Первопрестольной был А. П. Тормасов, сумевший в последний год своей жизни – 1819-й – закончить и обновление стен и башен Кремля.

Москва в 1820-1825 годах

Этот очерк по времени как бы уходит вперед, но имеет смысл, нарушив плавное течение событий, закончить сюжет о восстановлении Первопрестольной, ограничившись хронологическими рамками настоящей книги.

Далее вы, уважаемые читатели, познакомитесь с тем, как застраивалась Москва, кто из архитекторов и администраторов сыграл наиболее важную роль в ее восстановлении.

Вы уже знаете, что после гигантского пожара 1812 года Первопрестольная представляла огромное пепелище, а к 1825 году это был уже заново отстроенный прекрасный город, и люди, которые через 13 лет после пожара впервые вновь видели Москву, то, узнавая Кремль и чудом уцелевшие старинные дворцы, монастыри и церкви, отказывались верить глазам своим, полагая, что перед ними новый, дотоле не существовавший город.

К середине 20-х годов XIX века московские особняки, являющиеся основными жилыми домами Первопрестольной стали меньше размером, чаще всего в один этаж, реже в два, как правило, с мезонином, с обязательными антресолями со стороны двора, когда верхний полуэтаж встраивался в объем основного этажа. Число окон по фасаду колебалось от семи до одиннадцати. И все же московские особняки были очень декоративны и несхожи друг с другом. Это происходило оттого, что весьма разнообразными были портики из приставных колонн или пилястр, непохожие один на другой фронтоны и аттики; умело и живописно располагалась на фасадах зданий лепнина, своеобразной была и рустика – облицовка стен камнями с грубо отесанной или выступающей лицевой поверхностью. Так как особняки были чаще всего бревенчатыми, то и колонны, и стены штукатурились таким образом, чтобы создать вид кирпичного каменного дома, и даже рустика умело выполнялась в штукатурке.

Все это время и потом еще восемнадцать лет, до конца 1843 года, во главе администрации Москвы стоял князь Дмитрий Владимирович Голицын, оставивший заметный след в ее истории. Поэтому и мы начнем знакомство с ним, прежде чем станем рассказывать о дальнейшем восстановлении Москвы.

Потомок великого Гедимина

На страницах каждой книги цикла «Неофициальная история России» вам, уважаемые читатели, встречались выдающиеся представители княжеской фамилии Голицыных, потомков великого литовского князя Гедимина. Они служили России с XIV века, нередко занимая высшие государственные посты.

Дмитрий Владимирович Голицын родился в имении Яропольце Волоколамского уезда Московской губернии 29 октября 1771 года. Его дедом был адмирал Борис Васильевич Голицын, а отцом – второй сын адмирала – Владимир Борисович, которого его жена, Наталья Петровна Чернышева, уважала только за имя и титул. От брака В. Б. Голицына с графиней Н. П. Чернышевой, более всего знаменитой тем, что она послужила А. С. Пушкину прототипом «Пиковой дамы», родились пятеро детей. Младшим из ее сыновей и был Дмитрий Владимирович.

Наталья Петровна после свадьбы уехала в Париж и жила там почти постоянно до середины 80-х годов XVIII века, лишь накануне Французской революции 1789 года она вернулась в Россию. В своем петербургском доме на Морской графиня открыла аристократический салон, где собирался цвет русской и эмигрантской французской аристократии. Екатерина II и Павел I покровительствовали ей, а на балы и приемы к ней приезжал «весь Петербург». Княгиня принимала всех, за исключением государя-императора, сидя. По неписаному закону, с визитом к ней являлся каждый новоиспеченный офицер и каждая девушка перед первым выездом на бал. Даже ее дети, поседевшие сановники и генералы, никогда не сидели в ее присутствии. Рассердившись на старшего сына Бориса, генерал-лейтенанта и кавалера многих орденов, она несколько лет не пускала его в дом и не отвечала на его смиренные письма, в которых он неоднократно просил у нее прощения. А Дмитрию Владимировичу, даже когда он был московским военным генерал-губернаторам, мать посылала лишь месячное содержание, отказываясь выделить ему часть семейного состояния.

До того как стать московским главноначальствующим, Дмитрий Владимирович прошел прекрасную школу. С десяти до четырнадцати лет он учился в Страсбургской военной академии вместе со своим старшим братом Борисом.

В академии Дмитрий поразил всех необычайной серьезностью и поразительным трудолюбием. Он окончил ее в четырнадцать лет, проявив блестящие математические способности. (Это было хотя и редкостью, но далеко не единственным случаем. Вспомним хотя бы А. С. Грибоедова, поступившего в Московский университет одиннадцати лет и окончившего его полный курс в пятнадцать.)

Окончив академию, братья возвратились в Россию и поступили на военную службу. Дмитрий был переведен из Преображенского полка, в который был он записан в детстве, в Конногвардейский и 1 января 1786 года получил первый офицерский чин в кавалерии – корнета.

Он служил под знаменами Суворова и Барклая в Польше и Восточной Пруссии. В 1802 году был уже генерал-лейтенантом, а в 1805 году – назначен командиром 4-й дивизии, расквартированной в Вильно. Однако мирный бивак вскоре был покинут, так как в 1806 году возобновились военные действия против Наполеона, и дивизия Голицына осенью того же года вошла в Восточную Пруссию, а 14 декабря под городом Голимином вступила в упорный многочасовой бой против корпусов наполеоновских маршалов Мюрата и Ожеро. А вслед за тем, командуя половиной конницы в авангарде армии Беннигсена, Голицын отличился в боях при Лангейме, Пассенгейме и Гогенштейне, сражаясь против войск маршалов Нея и Бернадота.

В знаменитом сражении при Прейсиш-Эйлау, проходившем два дня – 26 и 27 января 1807 года, – Голицын, командуя всей русской кавалерией, сам водил свои полки в многочисленные атаки и лично участвовал в сабельных рубках. Во многом благодаря ему битва при Прейсиш-Эйлау не была проиграна. За храбрость и воинское мастерство, проявленные в этом сражении, Д. В. Голицын был удостоен ордена Владимира 2-й степени.

Весной 1807 года бои в Пруссии возобновились. 24 и 25 мая происходило большое сражение при Гутштедте, в котором Голицын командовал кавалерией левого крыла армии Беннигсена. При атаке на деревню Линтенау Голицын снова пошел во главе атакующих, первым врубился в неприятельское каре, опрокинул и рассеял его и тем выиграл бой. За это он получил золотую шпагу, украшенную алмазами, с надписью «За храбрость».

Последний свой подвиг в кампании 1807 года совершил он в несчастной для русской армии битве при Фридланде, происходившей 2 июня. Несмотря на то, что русская армия потерпела здесь поражение, князь Голицын был одним из тех, кто сделал его не столь сокрушительным, удерживая свои позиции на всех пунктах и отойдя только после приказа об отступлении. Редко когда награждали генералов за неудачные сражения, но и за Фридланд он был награжден, получив на сей раз золотую саблю, украшенную алмазами, с надписью «За храбрость».