Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский Страница 29
Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - Андрей Буровский читать онлайн бесплатно
Это касается не только форм ведения хозяйства, но и общественных отношений. Большая семья, в которой взрослые братья и их семьи не разделяются, ведут общее хозяйство, в России—Московии исчезла только после реформ Петра Великого. Петр I ввел подушную подать, взимая ее с каждого взрослого мужчины. До него подать взималась с дыма, то есть с домашнего хозяйства. И получается, что государство само делало выгодным не разделять хозяйства, сохранять совместное проживание как можно большего числа людей.
Крестьянская община в Германии исчезла уже в XIII веке.
В Польше, на Волыни — в XV веке. В Российской империи общине нанес удар П. А. Столыпин в 1906 году, а в СССР крестьянскую общину-колхоз сохраняли до самого последнего времени.
Дело, разумеется, не только в охоте и в подсечно-огневом земледелии. И трехполье можно вести по-разному. Например, можно забрасывать землю, как только она становится менее урожайной, и переселяться на еще не тронутые, целинные земли. Там тоже вырубается лес, заводится трехпольное хозяйство… до того, пока земля родит. Вроде бы, мы имеем делом с вполне оседлым населением. А на самом деле деревня переезжает каждые 20—30 лет.
Реалии и подсечно-огневого земледелия, и переезжающих деревень заставили ученых ввести хитрый термин «относительная оседлость», или «частичная оседлость».
Восток славянского мира — это и есть те области, где еще сохраняется первобытное изобилие природных ресурсов, где можно вести формы хозяйства, исчезнувшие во всем остальном мире.
Славянский восток — это область, где можно не заботиться о сбережении природных ресурсов, где можно брать все, что хочешь, и в каком угодно количестве.
Восток — это место, где можно не заботиться об отходах. Ни об отходах производства, ни об отходах собственной жизнедеятельности. Где нагадил, можно не убирать, можно уйти на восток.
Даже еще в 1890 году Антон Павлович Чехов замечал, что пренебрежительное отношение к отхожему месту в России приводит ко множеству болезней и эпидемий.
А Вам, дорогой читатель, я советую одно: побывать в любой из стран Прибалтики или в Польше. Ну, и посетить там это самое отхожее место, хоть в частном доме, хоть в любом учреждении. А если последуете моему совету, Вам останется только одно — сделать выводы. Делать их за вас я не вижу никакой нужды.
Но славянский Восток — еще и область, где все проблемы хозяйственного и общественного развития можно решать предельно просто — переходя на новые земли. А это имеет очень серьезные психологические, нравственные, культурные и даже политические следствия.
Я приглашаю читателя вместе со мной вернуться в день, который многое изменил в моем отношении не только к абстракциям философии и науки, но и к самым насущным проблемам повседневной действительности. Это было 11 сентября 1995 года. Шла конференция с длинным и, наверное, не очень понятным названием:
«Человек и природа — проблемы социоестественной истории».
Конференции ведь совершенно не обязательно проводить в самое холодное время года и в самом скверном из возможных мест. И потому конференция состоялась в Феодосии, в Крыму, в начале сентября. Часть заседаний проходила на открытом воздухе, непосредственно на пляжах, у моря.
Это заседание, так врезавшееся в память, состоялось в Голубой бухте на Южном берегу Крыма. День был яркий, как переводная картинка. Необыкновенно чистый и прозрачный воздух позволял видеть за несколько десятков километров. Накупавшись, мы расселись на камнях и стали обсуждать доклад.
Три дня до этого мы говорили о том, что никогда кризис общества не бывает только кризисом идеологии или способа производства. Это всегда одновременный кризис общества и природы.
Всегда и во всех случаях кризис начинается с того, что земля оказывается не в состоянии прокормить столько людей. Историки давно ввели термин: относительное перенаселение. Относительное потому, что перенаселена страна только при существующем способе производства, а стоит изменить систему производства, и никакого перенаселения не будет. В Скандинавии времен викингов (X—XII века) жило меньше миллиона человек, и им, при тогдашнем-то малолюдстве, остро не хватало хлеба. Сегодня, при вдесятеро большем, подходящем к 12 миллионам человек, населении Скандинавии вопрос о голоде, что называется, не стоит.
Во время относительного перенаселения людям не хватает еды, и это вызывает сразу множество не только материальных, но и духовных проблем, сомнений, поисков. Раньше-то ведь всем хватало пищи! Что же произошло теперь?
Возникают сомнения и в религиозных догмах, и в правильности собственного поведения, сомнения в самых фундаментальных духовных ценностях, в богах, во всем привычном, устоявшемся за века (казалось, что и на века!) комплексе представлении о самих себе, о человеке, о мире.
Общество ведь всегда полагает, что должно жить и живет правильно, в соответствии с коренными законами мироздания. И пока оно правильно живет, будет этому обществу благо, в том числе и хлеб насущный.
Есть в этом убеждении что-то детское, что-то от «если я буду хорошо себя вести, мама даст мне конфету». Да, есть.
Но такова человеческая психология, что поделать! В ней и правда очень много детского.
Когда начинается кризис природы и общества, это достаточно страшно. Земля перестает родить. Исчезают привычные с детства пейзажи и ландшафты. Начинает не хватать еды. Появляется множество нищих, больных и несчастных, обездоленных людей. Начинаются эпидемии, появляются новые, невиданные болезни. Вся жизнь общества и все существование привычной природной среды одновременно оказывается под угрозой.
И люди невольно задают вопрос: что же все-таки произошло? Одни пытаются понять: что они сделали не так?
Другие: что всегда было не так? Третьи приходят к выводу, что в мире вообще ничего особенно хорошего нет, рассчитывать не на что, и миром правит зло и сатана. Во всяком случае, правильными ответами на вопросы пока не обладает никто. Эти ответы предстоит еще найти.
Когда начинается кризис природы и общества, перед испуганным, мечущимся обществом стоит выбор из четырех перспектив. Одна, казалось бы, самая простая: научиться получать с той же земли больше продуктов. Но как раз эта перспектива требует жесткого переосмысления всего прежнего пути, пройденного обществом. И поиск нового пути.
Такого, в котором появятся новые ответы на самые основные вопросы: кто я такой? Как устроен мир? Где границы дозволенного? Это — поиск новой гармонии с окружающим миром. Гармонии, при которой можно будет получать больше всего необходимого с той же площади земли.
Например, так было при переходе от подсечно-огневого земледелия к регулярному трехполью, а потом к многополью. Когда стало необходимым жить всю жизнь в одних и тех же многолюдных деревнях, возделывать из года в год одно и то же поле. Прогресс очень долго рисовали строго в розовых тонах: как обретение новых возможностей, решение проблем и так далее. А есть ведь и другая сторона прогресса, страшная и безобразная.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments