Египетские храмы. Жилища таинственных богов - Маргарет Мюррей Страница 29

Диодор дает очень точное описание храма, что не позволяет усомниться в том, что он видел его собственными глазами: «Гробница Озимандии составляла более полулиги, у входа в нее были порфировые врата, рядом с которыми стояла квадратная галерея из камня, где над колоннами были архитравы из того же камня, из камня была и облицовка в десять футов шириной, украшенная лазурными звездами. Впереди стояли другие врата, похожие на первые, но богаче скульптурой и отделкой, где стояли три большие монолитные статуи, достойные Мемнона; одна из них, изображавшая сидящего царя, превосходила размером все египетские статуи. Творение это было замечательно не только своей величиной, но и мастерством и превосходным качеством камня, так что, как бы ни был он огромен, на нем не было ни трещины, ни пятна. Письмена на нем гласили: «Я Озимандия, царь царей. Если некто желает знать, кто я и где я покоюсь, пусть превзойдет то, что сделал я». [Затем Диодор описывает скульптурную отделку пилона, статуи на террасе и большой гипостильный зал.] Дальше располагалась священная библиотека, у входа в которую было написано «Лечебница ума». Гробница [ «гробницей царя» называет он святая святых] была окружена золотым кольцом, трехсот шестидесяти пяти локтей в окружности и в полтора фута толщиной; на нем от локтя до локтя записаны триста шестьдесят пять дней года, ход звезд и их значение согласно египетской астрологии».

Храм стоит на самом краю обрабатываемых полей, так что попадали в него прямо оттуда через пилон. На пилоне (А), хотя и сильно поврежденном, до сих пор сохранилась большая часть скульптур, иллюстрирующих великую битву при Кадеше, которую Рамсес II с удовольствием упоминает в надписях, находящихся на стенах его храмов. Здесь «армия Амона», шедшая в авангарде его войска, расположилась лагерем на отдых, находясь, как казалось, в полной безопасности. Лошади, выпряженные из колесниц, большие фургоны с поклажей, вьючные ослы и скучающие солдаты – все это создает картину веселого оживления. У фараона заседает военный совет, а рядом допрашивают вражеских лазутчиков, которые и ввели в заблуждение египетских военачальников, заставив их поверить, что враг увел войска. Они признаются слишком поздно, ибо здесь же показано, как хетты врываются в лагерь. Другая сцена изображает то, что произошло после: Рамсес в своей колеснице обрушивается на хеттов, которые бегут от него. И скульптуры, и надписи говорят, что Рамсес, введенный в заблуждение ложными сведениями, полученными от вражеских лазутчиков, встал лагерем у «вероломного города Кадеша». Только когда было совершено нападение на лагерь, он узнал, что хетты сосредоточили в городе крупные силы. «Армия Амона» в беспорядке бросилась в бегство, часть хеттских колесниц пустилась вдогонку; тем не менее основной корпус вражеских сил выполнил обходной маневр, и Рамсес вместе с его личной гвардией оказался в окружении вражеских колесниц. Отчаянное положение возбудило в Рамсесе боевой дух, он встал во главе своего маленького отряда и прорвался к реке, где строй хеттов был слабее всего. Атака принесла успех, хетты дрогнули, а затем, поддавшись панике, бросились в Кадеш, ища укрытия. Их разгром довершило прибытие «армии Птаха» – основного корпуса египетского войска, – которая поспешила на помощь фараону. Так битва завершилась в пользу Рамсеса, который смог продолжить поход и в конечном итоге высечь, на северной стороне пилона, список городов, захваченных им в Сирии и Палестине, среди которых имена, знакомые нам по Ветхому Завету, в числе которых: Мером, Бефанаф и Салим.

Пилон служил входом на внешний двор (В), теперь совершенно разрушенный. Видимо, его окружала колоннада, а с одной стороны, за двойным рядом колонн, находится вход в царский дворец (Р). Подобный храм-дворец предназначался для фараона как бога; для мирских целей правитель, скорее всего, имел менее претенциозное и более удобное жилище где-то в другом месте. С одной стороны от входа во внутренний двор стоял колосс (С); говорят, что это была самая большая статуя в мире. Во время Диодора, очевидно, она была еще невредима, но затем камень разрушился и верхняя часть изваяния, упав на землю, разбилась на куски. Уместно процитировать сонет Шелли, обращенный к этой статуе: