Библейский Израиль. История двух народов - Игорь Липовский Страница 29

Это обстоятельство стало роковым для «дома Иакова» и тех амореев, кто остался в нильской дельте. Как известно, Рамсес II был знаменит своей кипучей строительной деятельностью: ни один из египетских фараонов не построил такого количества городов и храмов, как он. Остро нуждаясь в рабочей силе, он наложил тяжелое бремя трудовой повинности на западных семитов, живших в непосредственной близости от главных объектов его строительства. Именно там, в их землях, он построил новый величественный город — Пер-Рамсес (егип. «дом Рамсеса»), на строительстве которого были заняты южные древнееврейские племена. Тяготы этого периода так запечатлелись в памяти «дома Иакова», что они упоминаются даже в Библии: «И поставили над ним («домом Иакова». — И.Л.) начальников работ, чтобы изнуряли его тяжкими работами. И он построил фараону Питом и Раамсес, города для запасов» (Исх. 1:11). Именно Рамсес II был тем самым фараоном-угнетателем, кому Библия посвятила крайне скупые строки о египетском рабстве. Именно при нем «египтяне с жестокостью принуждали сынов Израилевых к работам и делали жизнь их горькою от тяжкой работы над глиною и кирпичами и от всякой работы полевой, от всякой работы, к которой принуждали их с жестокостью» (Исх. 1:13–14).

Он был тем самым фараоном, кто повелел: «всякого новорожденного сына бросайте в Нил, а всякую дочь оставляйте в живых» (Исх. 1:22). На беду «дома Иакова» Рамсес II правил удивительно долго — около 67 лет. Трудно сказать, действительно ли имел место страшный приказ об убийстве новорожденных мальчиков. Однако именно он стад причиной того, что Моисей попал к одной из дочерей фараона и был ею усыновлен. Сколь-нибудь продолжительное действие этого приказа привело бы не только к полному исчезновению древнееврейских племен в нильской дельте, но и к острому дефициту рабочей силы — результату крайне нежелательному для фараона. Однако ничего подобного Библия не сообщает, значит, страшный приказ не имел последствий для народа. Вообще, смысл этого повеления полностью противоречил подлинным намерениям фараона. Ведь согласно библейскому тексту он хотел не избавиться от древних евреев, а наоборот, стремился всеми силами задержать их в Египте, чтобы использовать в качестве рабской рабочей силы. Зачем же надо было губить то, что он пытался всячески сберечь?

Вероятно, на самом деле речь шла о другом. Египтяне, опасаясь мятежных настроений среди подвластных им западносемитских племен, всегда требовали отсылать ко двору фараона хотя бы часть сыновей вождей. Этим самым они достигали двух целей сразу: дети вождей были фактически заложниками лояльного поведения своих отцов и, по мере ИХ воспитания при дворе фараона, они по духу своему Отрывались от собственной семьи и народа, становились преданными слугами Египта. Позднее некоторых из них посылали в качестве египетских наместников управлять своими племенами и народами, другие до конца жизни оставались пленниками при царском дворе. Подобная стема использовалась не только в Египте, но и на всем древнем Ближнем Востоке. Ничего удивительного, что сын вождя древнееврейского племени Леви оказался при дворе фараона.

Не следует забывать, что все имена, упомянутые в начальных книгах Библии, принадлежали, как правило, вождям племен и кланов, их родственникам, но никак не рядовым членам племени. Библия не случайно называет имена родителей Моисея, так как эта была семья вождя племени или крупного рода. Возможно, фараон, чтобы заставить повиноваться непокорных вождей, угрожал предать смерти их новорожденных сыновей, если они будут отказываться добровольно отдать их египтянам. Несчастных родителей ставили перед нелегким выбором: согласиться либо на духовную, либо на физическую смерть своих сыновей. Однако эта страшная повинность касалась только племенной верхушки и никак не распространялась на весь народ. Вероятно, подобным образом обстояло дело и с еврейскими повитухами Шифрой и Пуа, которым фараон приказал: «Когда вы будете принимать роды у евреек, то наблюдайте: если будет сын, то умертвите его, а если дочь, то пусть живет» (Исх. 1:16). Не доверяя вождям древнееврейских племен и кланов, египтяне, видимо, пытались через повитух умертвить наследников своих потенциальных врагов, чтобы заменить их на других — воспитанников царского двора. Все эти предания о кознях египтян сохранились в эпосе «дома Иакова» и через три столетия в неполной, а главное, в неточной передаче вошли в первую редакцию Пятикнижия.

Много споров вызывает происхождение самого имени «Моисей», которое на древнееврейском языке звучит как «Моше». Согласно библейскому тексту, дочь фараона назвала его именем Моисей, «потому что вытащила его из воды» (Исх. 2:10). Но Моше — это семитское имя, производное от корня глагола «мшх» — «вытаскивать». Вряд ли египтянка из семьи фараона стала бы называть своего приемного сына чуждым ей семитским именем. Скорее всего, древнееврейское имя Моше возникло позднее из созвучного ему древнеегипетского слова «мосе» — «сын». Не исключено, что полное египетское имя Моисея состояло, как было тогда принято, из двух частей, например: Тутмос — сын бога Тота, Яхмос — сын бога Луны, Ра-мосе — сын бога Ра, — но для близких он навсегда остался просто «мосе» — сыном. Тем более что в древнеегипетских судебных и хозяйственных документах XIII в. до н. э. имя «Мосе» встречается и в чистом виде, без всяких дополнений и приставок. Вероятно, древние евреи, соплеменники Моисея, не стали ломать себе язык, стараясь правильно произносить это египетское имя, а быстро переделали его в куда более понятное им семитское слово «моше». В дальнейшем народное предание о Моисее связало происхождение его имени с обстоятельствами его спасения и усыновления. Еще позднее этому имени придали новый смысловой оттенок и стали трактовать его не столько как «вытащенный», сколько как «вытаскивающий» свой народ из египетского рабства. В любом случае, это широко известное еврейское имя по своему происхождению является древнеегипетским и напоминает о пребывании в Египте.

Судьбе было угодно, чтобы Моисея не постигла обычная участь воспитанников двора фараона, и он, несмотря ни на что, не остался равнодушным к страданиям своего народа. Однако первая же попытка встать на его сторону привела к конфликту с египтянами. Хуже того, среди соплеменников Моисея нашлись и такие, кто готов был выдать его своим угнетателям. Оказавшись в смертельной опасности, он был вынужден бежать из Египта на восток и нашел убежище у кочевников в пустыне. Его приютили дальние родичи древних евреев — мидьянитяне, возводившие свою родословную к Аврааму. Их легендарный родоначальник, Мидьян, считался сыном Авраама от второй жены — Ктуры. Мидьянитяне кочевали тогда на обширной территории в Синае и северо-западной Аравии, и мы не знаем, где Моисей их встретил. Вероятнее всего, он не бежал куда глаза глядят, а знал заранее, где и у кого сможет найти пристанище, ибо блуждание по пустыне в то время было равносильно смерти.

Вождь и первосвященник мидьянитян Итро (Иофор) выдал замуж за него свою дочь Ципору (Сепфору). Этот факт опять-таки свидетельствует в пользу того, что Моисей происходил из знатной, известной семьи, — вероятно, вождя племени Леви, поскольку вряд ли правитель Мидьяна, как Библия называет его тестя, отдал бы свою дочь никому не известному безродному беглецу; более того, и вряд ли вообще стал укрывать бы его от египтян. Впрочем, и сам библейский текст вскользь упоминает, что «человек этот, Моисей, был весьма велик в стране египетской в глазах слуг фараона и в глазах всего народа» (Исх. 11:3), но, к сожалению, не раскрывает, в чем конкретно выражалось величие Моисея для египтян.