Древний мир - Анна Ермановская Страница 29

Внимательное, в течение долгих лет археологического поиска, прочтение текстов с упомянутыми в них географическими названиями и видами товаров позволило ученым установить, какие области и города скрывались под древними именами. Так, например, Дилмун, про который было сказано, что он находился на «Нижнем море», был идентифицирован как остров Бахрейн в Персидском заливе; Маган – это Оман и территории, расположенные вдоль северного и южного побережий Персидского залива; наконец, Мелухха, самый далекий порт, по-видимому, находился на восточном побережье Аравийского моря и занимал территорию Инд о – Иранской границы и долины Инда. Из Мелуххи привозили роскошные вещи, невиданные новинки, сырье. Все это было предметом острейшей зависти и вожделения для немногочисленной, но очень влиятельной шумерской элиты – и необработанное дерево, и инкрустированные таблички, и ручные обезьянки, гребни из слоновой кости, медь, ляпис-лазурь, жемчуг и сердолик для изящных дорогих безделушек. Всего этого, кроме ляпис-лазури, было в изобилии в городах Хараппы.

Где же хараппцы доставали ляпис-лазурь для экспорта? В 1975 году был получен ответ и на этот вопрос – в горах Афганистана был найден хараппский форпост. В местечке Шортугаи, в притоках реки Оксу, примерно в 800 километрах от долины Инда, группа французских археологов под руководством Г.-П. Франкфорта открыла шахтерское селение площадью около 2,4 гектара. И везде на этой территории были предметы из Хараппы. Наряду с кусками хорошо обожженного кирпича, печатью с изображением носорога и гончарными изделиями было найдено также и то, что, очевидно, было торговым складом колонистов, – глиняные тигли, кремниевые микролезвия, сверла для изготовления бусинок, кусочки золота и свинца и огромное количество ляпис-лазури, сердолика и агата. Необработанные камни и готовые изделия, очевидно, грузились на животных или повозки, которые везли быки. Медленно двигались караваны к долине Инда. Совсем недавно еще один хараппский источник ляпис-лазури был найден в Южном Белуджистане.

В Омане, на другом берегу Аравийского моря, многочисленные находки бусинок из сердолика, бронзового оружия и гончарных изделий из Хараппы свидетельствуют об активных торговых связях с долиной Инда. Загрузив трюмы кораблей, купцы плыли в Персидский залив, в порт Дилмун. Этот окруженный стенами город на острове упоминается в шумерских письменах как место исключительной чистоты, нравственности и долгожительства, а кроме того, как крупный торговый центр, куда доставлялось множество товаров из городов долины Инда.

Здесь в 1957 году датская археологическая группа под руководством Т. Библи откопала коллекцию гирь, похожих на набор, найденный ранее в Мохенджо-Даро. Гири разных размеров, сделанные из известняка, сланца, стеатита, кремнистого известняка и гнейса, свидетельствовали о том, что люди Хараппы производили – и очень тщательно регулировали этот процесс – гири разного размера, от очень маленьких кубиков для взвешивания специй до огромных блоков, использовавшихся для взвешивания руды. Несколько лет спустя археологи нашли в Дилмуне 12 печатей округлой формы с индийскими выгравированными изображениями и надписями. Необычный смешанный стиль печатей давал основание полагать, что их использовали торговцы, жившие в районе Персидского залива. Эти купцы могли играть также роль посредников в морской торговле между долиной Инда и районом залива, а также с Месопотамией.

В 1950-х годах индийский археолог Сикарпур Ранганат Рао нашел печати из района Персидского залива в хараппском порту Лотхал, расположенном на юго-востоке Хараппы, в начале залива Хамбат. Эта находка говорила о том, что торговля осуществлялась в двух направлениях. До этого никаких очевидных доказательств того, что какие-либо товары импортировались в Хараппу, не было, хотя клинописные тексты из Ура рассказывали о поставках дерева, тканей, одежды, изделий из кожи, масел и кедрового дерева в Мелухху. Даже теперь ученые не пришли к согласию в вопросе, насколько широк был ассортимент товаров в торговле между месопотамским миром и долиной Инда.

Рао также нашел в Лотхале свидетельство наличия прекрасно спланированной рыночной инфраструктуры, показывающей, что город, по-видимому, был и центром внутренней системы обмена Хараппы. В одном из районов города обнаружили фундамент того, что, возможно, было огромным складом. Здесь могли храниться товары, предназначенные для последующего распределения. На этажах здания Рао откопал 77 печатей, на обратной стороне которых до сих пор сохранились отпечатки упаковочной ткани, к которой когда-то, давным-давно, прикреплялись глиняные ярлычки.

Кроме этого, Рао нашел целый ряд особых помещений для работы ремесленников – мастерские. Там лежали каменные наковальни, тигли, медные болванки, бронзовые сверла, части раковин и слоновьих бивней. Также были найдены остатки установки для изготовления бусинок – в центре внутреннего дворика стояли рабочий стол и наковальня, а вокруг дворика располагалось несколько небольших комнат со специальными инструментами и сотнями бусинок из сердолика, хрусталя, опала, яшмы и стеатита на различных стадиях изготовления.

Значение торговли для развития культуры Хараппы стало предметом жарких дискуссий исследователей в течение десятилетий. Так, Уилер полагал, что торговля была самой сутью цивилизации Хараппы. Он считал, что такая направленность привносилась в Хараппу из Месопотамии вместе с товарами и была адаптирована к местным условиям небольшой, но влиятельной группой жителей Хараппы, увлеченных чудесными сказаниями Киша и Ура.

Казалось, что теория Уилера была подтверждена результатами его раскопок в Хараппе и Мохенджо-Даро. В Хараппе при раскопках городской стены были найдены ручки от кувшинов и изделия, которые Уилер объявил предметами «параллельной или чужеземной культуры». В Мохенджо-Даро, там, где самые ранние культурные слои были затоплены поднявшимися грунтовыми водами, археолог установил мощные насосы и, пытаясь работать в относительно сухих условиях, проводил раскопки ниже уровня воды на 5 метров. Там под узнаваемыми остатками зрелой Хараппской культуры он нашел кувшины, которые его коллега Л. Алкок охарактеризовал как проявление грубого, мощного и ни на что не похожего начала.

Для Уилера было совершенно непереносимо думать, что эта «в своем роде больная культура или производство» имела что-то общее с прекрасно организованными и блестяще построенными городами цивилизации Хараппы. Он считал, что странные предметы были продуктами деятельности других, менее цивилизованных народов, поглощенных позднее более опытным, искушенным и предприимчивым народом Хараппы. Как выяснилось позднее, он был не прав.

В 1955 году Департамент археологии Пакистана под управлением Фазаля Ахмеда Кхана приступил к раскопкам хараппского города Кот-Диджи, занимающего площадь примерно 2,3 гектара на левом берегу Инда, примерно в 40 километрах от Мохенджо-Даро. Ученые обнаружили 16 четко различимых культурных слоев. В первых трех слоях были найдены предметы и части зданий, явно относящиеся к периоду расцвета Хараппской культуры. В следующих слоях, начиная с четвертого – этот слой соответствует примерно 2590 году до н. э., – археологи стали находить гончарные изделия и другие предметы, очень похожие на те, которые были найдены десять лет назад в так называемых дохараппских слоях в Мохенджо-Даро и Хараппе и названы Уилером предметами «параллельной или чужеземной культуры».