История Англии для юных - Чарльз Диккенс Страница 29

В таком положении они оставались недолго. Одной летней ночью король Иоанн изменою провел своих воинов в город, застиг Артурову рать врасплох, взял в плен двести его рыцарей и захватил самого принца в постели. Рыцарей заковали в тяжелые кандалы и на телегах, влекомых волами, развезли по разным тюрьмам, где содержали хуже, чем зверей, и многих уморили голодом. Принца Артура отправили в замок Фалез.

Однажды, когда он сидел пригорюнившись в замковой темнице, глядя через крохотное оконце в толстой черной стене на птиц небесных, купающихся в ясной лазури, и размышляя о том, как это странно, что в столь нежном возрасте ему выпал столь жестокий жребий, дверь тихонько отворилась, и принц увидел своего венценосного дядюшку, сурово взирающего на него из темного проема.

— Артур, — заговорил король, уперев злобный взгляд в каменный пол, дабы скрыть его от племянника, — поверишь ли ты в нежность, дружбу и честность любящего тебя дяди?

— Я скажу это любящему меня дяде, — отвечал мальчик, — когда он поступит со мной по справедливости! Пусть он сначала вернет мне мое королевство английское, а потом спрашивает.

Король взглянул на него и вышел.

— Смотрите за мальчишкой как можно строже, — велел он коменданту замка.

Затем король собрал на тайный совет самых бессовестных вельмож, чтобы решить, как избавиться от принца. Одни говорили: «Ослепить его и сгноить в тюрьме по примеру Роберта Нормандского». Другие говорили: «Зарезать его». Третьи: «Повесить его». Четвертые: «Отравить его».

Король Иоанн, чувствуя, что, при любом, исходе дела, не будет спать спокойно, если сперва не лишит света те прекрасные очи, что смотрели на него так гордо, в то время как его собственные королевские вежды щурились на каменный пол, послал в Фалез неких злодеев с приказом выжечь принцу глаза каленым железом. Но Артур столь жалостно просил их о пощаде, и проливал столь горькие слезы, и обращал столь трогательные мольбы к Губерту де Бургу, коменданту замка, который любил мальчика и бьл достойным и добрым человеком, что Губерт не смог этого вынести. Он не дал совершиться злодейству и на свой страх и риск отослал варваров прочь. Вечная ему за то честь и хвала!

Взбешенный и разочарованный король решил тогда склониться ко второму предложению и с вкрадчивой улыбкой на жестоком лице приступил с этим к Уильяму де Брею. «Я дворянин, а не палач», — сказал Уильям де Брей и удалился, полный презрения.

Но королю в те дни нетрудно бьло нанять убийцу. За свои деньги Иоанн нашел человека, какой был ему надобен, и отправил его в замок Фалез.

— Зачем ты сюда явился? — спросил Губерт де Бург этого парня.

— Порешить малыша Артура, — отвечал детина.

— Возвращайся к тому, кто тебя послал, — сказал Губерт, — и передай ему, что я сам его порешу!

Король Иоанн, прекрасно зная Губерта, понял, что своим храбрым ответом он надеется спасти принца или выиграть время, и распорядился перевезти юного узника в Руанский замок.

Артура отняли у добросердечного Губерта, — в котором он нуждался теперь, как никогда, — увезли ночью и заперли в новую тюрьму, куда сквозь зарешеченное окошко долетал плеск глубоких вод реки Сены, где-то далеко внизу бьющихся о каменную стену.

И вот в одну черную ночь мальчика, который крепко спал, верно, грезя о том, как мчатся ему на помощь те несчастные паладины, что безвестно страдали и умирали за него, разбудил тюремщик и потребовал, чтобы он немедля спустился к подножию башни. Артур наспех оделся и послушно пошел за тюремщиком. Когда они миновали последнюю ступеньку винтовой лестницы и им в лица пахнул ночной ветер с реки, тюремщик бросил на землю свой факел и затоптал огонь. В кромешной тьме Артура быстро втолкнули в какую-то лодку. И там он обнаружил своего дядю и с ним еще одного человека.

Артур упал им в ноги, моля сохранить ему жизнь. Не вняв слезным мольбам ребенка, негодяи закололи его, а труп утопили, огрузив тяжелыми камнями. Настало весеннее утро, дверь башни была заперта, лодка исчезла, река катила свои искрящиеся воды, и никакого следа бедного принца больше не довелось узреть смертным глазам.

Весть об этом чудовищном убийстве, разлетевшаяся по Англии, возбудила всеобщую ненависть к королю (уже стяжавшему себе дурную славу многими пороками и тем, что при живой супруге он похитил и взял в жены другую благородную даму) — ненависть, которая не утихала до конца его правления. Бретань бурлила. Артурова родная сестра, Элеонора, была во власти Иоанна, державшего ее в монастыре в Бристоле, но его единоутробная. сестра Алиса находилась в Бретани. Бретонцы выбрали Алису и отчима убиенного принца, последнего мужа Констанции, своими ходатаями и послали их к королю Филиппу с пламенной жалобой. Король Филипп повелел королю Иоанну (как своему вассалу по владениям во Франции) явиться к нему на суд. Король Иоанн не явился. Тогда король Филипп объявил Иоанна лжецом, клятвопреступником и душегубом и опять повел против него войну. В короткий срок захватив большую часть его французских владений, король Филипп лишил Иоанна трети принадлежавших ему земель. И во все время своей ретирады король Иоанн либо ел и пил, как безмозглый обжора (пока опасность была далеко), либо убегал, как побитый пес (когда она подступала близко).

Если он так стремительно терял свои владения и если его собственные дворяне настолько пренебрегали им самим и его интересами, что даже отказывались сражаться под его знаменем за пределами Англии, надо думать, недостатка во врагах у него не было. Однако он нашел себе еще одного врага в лице папы, и вот каким образом.

Не вняв слезным мольбам маленького принца, негодяи закололи его

Скончался архиепископ Кентерберийский. Младшие монахи этой епархии, желая опередить старших монахов в назначении его преемника, сошлись в полночь, избрали некоего Реджиналда и отправили его в Рим на утверждение папы. Когда же старшие монахи и король, вскоре про то прознав, шибко осерчали, младшие монахи пошли на попятный, и по общему согласию был избран епископ Норичский, Иоаннов любимец. Папа, услыхав эту историю, провозгласил, что ни один из избранников его не устраивает и что он избирает Стефана Лангтона. Монахи покорились папиной воле. Тогда король выставил их всех скопом за дверь и изгнал как изменников. Папа отрядил к королю трех епископов, чтобы они пристращали его интердиктом. Король заявил епископам, что как только на его королевство будет наложен интердикт, он выколет глаза и отрежет носы всем монахам, которых сумеет отловить, и в таком разукрашенном виде отошлет их в Рим в подарок их хозяину. Однако епископы издали-таки интердикт и убежали.

Через год папа нанес королю Иоанну следующий удар — предал его анафеме со всеми положенными церемониями. Король, уже и так раздраженный неприязнью баронов и ненавистью народа, до того взбесился, что, говорят, отправил тайное посольство к маврам в Испанию с обещанием перейти в их веру вместе со всем своим королевством, если они ему помогут. Послов будто бы провели сквозь длинный строй мавританских стражников и поставили перед эмиром, глубокомысленно склонившимся над громадным фолиантом, от которого он не поднял глаз. Они подали ему письмо с предложениями короля и были отпущены важным кивком. Недолго спустя эмир призвал к себе одного из посланников и молвил: «Заклинаю тебя именем религии, которую ты исповедуешь, скажи правду: что за человек английский король?» Посланник, припертый к стенке, ответил, что король английский — лживый тиран, против которого вскорости восстанут его собственные подданные. И эмира этого оказалось достаточно.