Саксонские и нормандские короли. 450-1154 гг. - Кристофер Брук Страница 29

Книги, вышедшие под руководством Альфреда или по его приказу, наводят на мысль о направлениях его интересов. Епископ Верферт перевел для него «Диалоги» («Собеседования») Григория Великого, а следующим продуктом коллективного перевода его ученых мужей было «Правило пастырское» того же автора. Для Альфреда они вмещали в себя мудрость великого учителя. Они учили на примерах, содержащихся в историях о чудесах, из которых состоят «Диалоги», и путем наставлений из «Правила пастырского», которые придавали большое значение обязанности епископа учить, причем учить как мирян, так и духовенство. Непонятным образом у Альфреда и Григория были одни и те же источники вдохновения. Григорий был одним из самых замечательных пап римских, символом величия Рима. Именно он послал Августина обратить англичан в христианство. Григорий также был одним из главных действующих лиц «Истории» Беды Достопочтенного, еще одного произведения, которое было переведено на английский язык. «Диалоги», «История» Беды Достопочтенного и всемирная история Орозия (написанная в начале V в.) — все они отражают интерес к прошлому. А во времена Альфреда предания его собственного народа и в меньшей степени Рима и церкви вообще были собраны в «Англосаксонской хронике», написанию которой он, вполне возможно, способствовал и которую почти наверняка внимательно читал. Но интерес Альфреда к истории был частью более широкого интереса к миру, его окружавшему. К нескольким переводам он сделал свои собственные добавления. К произведению Орозия он добавил свои собственные комментарии к военным походам и политическим вопросам, возникавшим в истории в древности, и прежде всего оригинальный обзор по географии Северной и Центральной Европы, той ее части, которая не была включена в Римскую империю. Его пытливое любопытство лучше всего раскрывается в том, как он рассказывает историю о путешественниках, которые прибыли к его двору, и использует информацию, от них полученную.

В двух его последних работах личный мотив звучит даже еще более отчетливо. Римский автор Боэций написал «Утешение философией», пока ожидал казни по приказу короля готов Теодориха Великого. Альфред увидел, как его собственный мир пошатнулся под натиском датчан, и жил в постоянном ожидании беды. Он часто спускает своих читателей с высот римской философии в обычный мир, в котором они жили. И хотя в его действиях есть некоторая наивность, эти отступления от темы представляют большой интерес, и немногие могли бы обращаться с текстами так по-рыцарски. Отрывок из Боэция иллюстрирует его интересы и точку зрения на совершенство. Слова, написанные курсивом, имеют некоторое отношение к тому, что написал Боэций, все остальное — собственный текст Альфреда, хотя, очевидно, и навеянный отчасти более ранним комментарием.

«Вы знаете, что безудержное стремление к мирской власти никогда не увлекало меня, и я не очень-то и желал этой земной власти, но я желал орудий и людей для работы, исполнение которой было возложено на меня, а именно чтобы я мог достойно руководить и править страной, которая была мне вверена. Известно, что ни один человек не может проявить свой талант или править чем-либо без орудий и людей. То, без чего нельзя заниматься ремеслом, — это сырье. Для короля, который правит страной, сырьем и орудиями являются люди, которыми она населена. У него должны быть люди, которые молятся, а также воины и рабочие руки. Вы знаете, что без этих орудий никакой король не может проявить свое умение. А вот средства, которые у него должны быть для этих орудий, — это средства к существованию для тех трех сословий. А их средства к существованию состоят из земли, на которой они могут жить, ее даров, оружия, пищи, эля, одежды и всего того, что требуется этим трем сословиям. И без этого всего король не может ни держать в руках те орудия, ни выполнять без них то, что на него возложено. По этой причине мне нужны были люди, чтобы править этими владениями, чтобы мои способности и правление не были забыты и обойдены молчанием. Ведь каждый талант истощается, а правление каждого человека вскоре тихо проходит, если оно осуществляется без мудрости, потому что ни один человек не может выполнять какое-либо ремесло без мудрости, ведь то, что делается по недомыслию, не может быть названо ремеслом. Короче, пока я жив, я желал жить достойно и оставить людям, которые придут после меня, память обо мне в виде добрых дел».

В последнем переводе — это была версия Альфреда первой книги св. Августина «Монологи» — его мысли от неопределенности нынешней жизни обращаются к надежде на мир в будущем; главная тема — это бессмертие. В предисловии он объяснил свое отношение к древним знаниям знаменитой метафорой о лесе, в котором он собрал «палки, подпорки и поленья... поперечины и перекладины», отнес их к себе и построил дом. «Нечего удивляться тому, что человек тратит труд на такие материалы — несет их и строит из них дом. Каждый человек, когда он построил с помощью землевладельца деревню на земле, сданной ему в аренду, хочет жить в ней, ходить на охоту, ловить диких птиц, удить рыбу и обеспечивать себя всеми способами на этой арендованной земле как на море, так и на суше до тех пор, пока по милости его господина он не получит земельный надел в бессрочное владение. Так должен действовать богатый даритель, который правит этими временными обителями и вечными дворцами. Пусть Тот, Кто создал их и правит ими, сделает так, чтобы в моей власти было и быть полезным здесь, и достигнуть вечности».

Цель этого перевода состояла в том, чтобы дать другим шанс насладиться чудесными плодами его леса; и его методы можно увидеть и в других его делах. Составляя свои законы, он начал с типичного допущения, что английский закон неким образом тесно связан с Божественным законом. Источники варьируют от второй книги Ветхого Завета «Исхода» до законов его предшественников, королей Уэссекса, Мерсии и Кента. Все законы собираются вместе, происходит отбор по воле короля, а затем они провозглашаются с согласия витана.

Альфреду было всего 50 лет, когда он умер; тем не менее он изменялся и быстро развивался в последние годы своей жизни. Его последние книги читаются как размышления старика. Безусловно, он прошел длинный путь. Рассудительная, зрелая, утонченная простота «Монологов» — это далекий крик впечатлительного, нервного, восторженного мальчика, который учил наизусть саксонские стихи. Его жизнь показывает, как многого мог человек достичь за одну жизнь, если шел по пути к цивилизации, и как трудно было дойти так далеко даже для человека с талантами и возможностями Альфреда. Столь широк был спектр его достижений, столь привлекателен голос, звучащий с написанных им строк, и столь редко можно послушать голос средневекового короля, что мы рискуем идеализировать его. В конце концов, он был человеком, в некоторых отношениях чрезвычайно гуманным. Но в разрушающемся мире он имел смелость планировать счастливое будущее — не только оборону страны, но и более полную и богатую жизнь для своих подданных. В этом есть что-то героическое. Успех — впечатляющий, образ — поразительный.