Валерий Воронин - преждевременная звезда - Александр Нилин Страница 29

Женщины тянулись к нему все равно, не желая замечать изменившегося облика, бедности и оставшейся во вчерашнем дне славы.

Я стал свидетелем последнего из красивых его романов.

Журналистка Людмила Н. — я бы мог изменить ей имя, но тогда потеряется подробность, по-моему, необходимая рассказу об уходящем Воронине: жена Валя, услышав, что он какую-то женщину называет по телефону Людмилой, выхватила трубку и отчитала абонентку, приняв ее за фигуристку Людмилу Пахомову (она не могла поверить, что ее избалованный дамским вниманием муж согласится на возлюбленную рангом ниже) — дама интересная и многоопытная, влюбилась в него с девической трепетностью, смело согласившись перенести впечатление, которое произвел на нее Валерий прежних лет, в реальность середины семидесятых годов, когда обожаемый мужчина и пил без былой элегантности, и припадкам бывал подвержен. Людмилу Н. склонны обвинять и в рациональности, и в прагматичности. Но я считаю, что самой настоящей она оказалась в бескорыстии чувств своих к Воронину — человеку, которого поняла она, как мало кто из женщин.

Валерий Воронин сделал в футболе как игрок все ему положенное. А дальнейшему помешало нездоровье…

После неизбежного разрыва с журналисткой Валерий скоро вступил во второй свой брак.

В новом браке — благотворительном и с той, и с другой стороны, при том, что в любви второй жены к Воронину у меня нет никаких сомнений, — красотку-танцовщицу сменила работница с автозавода Марья Трифоновна. Она была постарше Валерия, в отношении к нему проявляла себя матерински. Выхаживала после пьянок, одела, обула. Правда, в донашиваемом старье он смотрелся лучше, чем в дешевых костюмчиках. Жили у Марьи Трифоновны — в заводском доме у нее была комната в двухкомнатной квартире. На стенку он повесил какой-то яркий футбольный плакат. Смеялся: «Посмотри, в какой обстановке доживает бывшая звезда». Он по-своему был привязан к Марье Трифоновне. Но отчаянно скучал в этой добропорядочности. Умолял жену одного из приятелей: «Научи мою Машку светской болтовне!»

Марья Трифоновна, когда невтерпеж ей становилось от его художеств, кричала, пугала: «Я тебя брошу!»

Он смеялся: «Подберут».

Подобрали.

После внезапной смерти второй жены он совсем уж потерялся. Действительно опустился. И нашли его с проломанной головой возле Варшавских бань…