Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро - Алексей Зотов Страница 29

Но вернемся к стратегии центрального положения Наполеона. Она состояла в дислокации французской армии (меньшей по численности) на такой позиции, в которой она могла сражаться и разгромить приблизительно равные по численности неприятельские войска по очереди, с достаточным местным перевесом сил, необходимым для обеспечения успеха на каждом последующем поле боя. Конечно, легко сказать, чем сделать, но практический гений Наполеона и его, выражаясь современным языком, компьютерный ум идеально подходили для того, чтобы предпринять инициативу, которая позволила бы победить большинство полководцев того времени. Для достижения успеха необходимы были две важнейших предпосылки — внезапность и секретность. Если бы неприятель смог предугадать его намерения, то он бы сосредоточил все свои силы и противопоставил бы единый фронт атаке Наполеона. Французское нападение, следовательно, должно было проводиться внезапно. В равной степени было важно не допустить, чтобы противник имел точные сведения о численности противостоящих ему французских войск.

Наполеону, следовательно, нужно было концентрировать свои войска в обстановке максимальной секретности и выбирать правильное место и время атаки. Для точного выбора последних он полагался на достоверную информацию и военную разведку — шпионов, патрулей, перехваченную вражескую корреспонденцию и донесения. Для обеспечения скрытной передислокации собственной армии непосредственно перед нанесением удара он использовал естественные укрытия местности — горные гряды, долины рек и леса, а также постоянно перемещающиеся кавалерийские завесы, чтобы сбить неприятеля с толку относительно действительного места предполагаемой атаки.

Цель Наполеона в такой операции, следовательно, состояла в перехвате инициативы с самого начала с тем, чтобы занять центральное положение между неприятельскими силами, из которого он мог бы разгромить противника по частям. Для достижения этой цели требовалась очень точная координация всех передислокаций войск. Французская армия в такой кампании была организована следующим образом: кавалерийская завеса (являющаяся авангардом), два крыла (каждое состоящее из нескольких корпусов — все на дистанции, позволяющей оказать взаимную поддержку) и резерв, находящийся несколько позади основных войск. Кавалерии в авангарде отводилась в основном разведывательная роль сбора донесений о точном месторасположении главных сил неприятеля и доставки этих сведений в штаб армии.

Как только эти сведения были нанесены на карту, Наполеон отдавал приказ командующим каждым крылом атаковать ближайшего к нему неприятеля, независимо от первоначальных планов. Таким образом, начинались два боевых столкновения, зачастую отстоящие друг от друга за многие мили.

Для того чтобы понять, что последует далее, необходимо оценить качество и степень организации французского армейского корпуса, которое можно описать как секретное оружие Наполеона.

Хотя отдельные корпуса существенно отличались друг от друга по численности, они имели одну общую черту: каждый представлял собой сбалансированную силу, состоящую из пехоты, кавалерии и артиллерии с обозом и штабом, т.е. на самом деле представляли собой миниатюрную армию. Следовательно, несмотря на недостаточную численность, такие силы, действуя по отдельности или вместе, могли за короткий промежуток времени объединиться в группировку, которая по численности могла в несколько раз превосходить численность отдельного корпуса. Позднее, в 1809 г., в письме к своему приемному сыну Евгению де Богарне, Наполеон напишет: «…корпус в 25 000 — 30 000 человек может действовать самостоятельно. При умелом управлении он может принять сражение либо избежать его… неприятель не заставит его принять бой, но если корпус решится на сражение, то он в состоянии действовать самостоятельно в течение длительного времени». Именно в этом состоял основной секрет военного искусства Наполеона: он мог использовать такие самостоятельные корпуса для выявления сил противника, в то время как сам с оставшимися силами осуществлял подготовку к нападению и уничтожал оппонента.

Армейский корпус мог, следовательно, самостоятельно передислоцироваться, существенно облегчая движение по дорогам, живя за счет сельской местности, распределяя тем самым нагрузку по тыловому обеспечению на значительном расстоянии. Это было одной из причин, позволявшей французам быстро перемещаться с места на место при ведении кампании.

Значение системы армейских корпусов в стратегии центрального положения теперь становится более понятным. Наполеон, внезапно войдя в боевое соприкосновение с противником, мог использовать небольшую часть от общего числа своих войск для того, чтобы связать и отвлечь внимание неприятеля, все еще обладавшего боевой силой. Затем, удерживая инициативу, он мог выдвинуть свой резерв и, если необходимо, часть крыла с тем, чтобы организовать местное превосходство в силах на том или ином поле боя. Далее, разгромив первого оппонента, Наполеон оставлял небольшой контингент для преследования разбитых войск неприятеля и совершал контрмарш с оставшимся крылом и резервом, повторяя то же самое на другом поле боя. Естественно, точный расчет времени имел существенное значение. Если слишком много времени пройдет до того, как резерв передислоцируется ко второму полю боя, то свежее французское крыло может оказаться отрезанным, так как неприятель предпримет наступление с целью охвата французских тылов. Однако Наполеон рассчитывал время так, что при условии, если он сможет поддержать командующего своего крыла в течение 24 часов с момента начала сражения, то его план непременно удастся. Здесь следует заметить, что Наполеон был скорее практиком войны, чем ее теоретиком. Им при жизни нигде последовательно не была сформулирована ни его стратегическая доктрина, ни концепция тактических приемов. За него это сделали другие. Клаузевиц и Жомини были первыми, кто облек его систему войны в стройную и понятную концепцию.

Что касается Моро, то его тактику и стратегию отличала большая методичность и обоснованная осторожность. Он был храбр, но иногда ему не хватало решительности. Вместе с тем, говоря о кампании 1800 г., Дельбюк писал: «Современники не могли еще установить различие в существе достижений Моро и Бонапарта. Правда, говорили о какой-то итальянской и какой-то немецкой “школе” стратегии (имея в виду, что Бонапарт командовал французской армией в Италии, а Моро — в Германии)… — однако не могли еще распознать ни истинной природы противоречия между ними, ни абсолютного превосходства одной “школы”, т.е. личности, над другой». Век спустя французский историк Лор де Сериньян в своей работе «Наполеон и великие генералы Революции и Империи», опубликованной в 1914 г., то есть уже значительно позже фундаментальных работ Клаузевица и Жомини, сравнивая “итальянскую” и “немецкую” школы военного искусства, ставит Моро если не выше, то, по крайней мере, на уровне Бонапарта. Понятно, что историку, очарованному харизмой Наполеона и вековым забвением Моро, очень трудно оказаться в позиции непредвзятого судьи. Тем не менее такие люди находились, и, на наш взгляд, они были правы — так как на рубеже веков, а именно в конце 1800 г., Бонапарт и Моро были равноценными генералами, причем победы последнего, как мы увидим ниже, были знаковыми для судеб Франции периода революционных войн.

К началу второй итальянской кампании всем действующим главным армиям было приказано принять систему армейских корпусов. В принципе это нельзя было считать нововведением, так как революционные генералы, в том числе Моро, уже пробовали внедрять эту систему, но сейчас был случай ее всеобщего применения. Каждый французский корпус содержал элементы всех родов войск и был способен вести самостоятельные боевые действия с численно превосходящими силами противника в течение определенного времени. Каждый корпусной и дивизионный командир имел свой штаб, включающий, во всяком случае, в более крупных частях, представителя генерального штаба, исполняющего роль связующего звена.