Песни китов - Владимир Шпаков Страница 29

Само будущее наконец-то определилось. Пришлось выдержать слезы матери, которая уже договорилась с московской приятельницей, а затем взять билет на ленинградский поезд. Светлана Никитична уже отправляла контейнеры в Ленинград и однажды попросила Женьку забрать часть книг и журналов, что не влезли.

– Да куда нам?! – вяло возражал он. – У нас с матерью и так полквартиры книгами забито…

– Бери, бери! – нагружали его. – Глянь, какие журналы интересные!

Она совала в руки журналы «Вокруг света», один упал, раскрывшись на какой-то статье.

– Песни китов… – прочел он заглавие, подняв журнал. – Ну и зачем мне эти песни?

– Тебе – незачем! – неожиданно проговорила Лариса. Она забрала у него журнал и запихнула в свою сумочку. – Это мне нужно, ясно?

Еще не отпустив, здешняя жизнь уже отдалялась, становилась не всамделишной, как в мультике. Люди, двор, школа превращались во что-то ненастоящее; подлинная жизнь, как думалось, начнется за линией горизонта. И уйдут они за эту линию конечно же вместе…

13

Ее отъезд на гастроли не прибавил спокойствия, наоборот, Севка будто сошел с ума и гонял так, что автоинспекторы не успевали засечь номер. «Ява» был отдушиной, настоящим железным другом, позволявшим не чувствовать себя дерьмом на палочке. Как здорово, когда выжимаешь сто сорок! Севка сам форсировал движок, поэтому его мотоцикл летел стрелой, обгоняя «Волги» с «Жигулями» и давая возможность выйти за привычные пределы бытия. Утратив всякий страх, в эти дни он залезал в приборы, не дожидаясь отключения от сети, будто нарочно хватался за оголенные провода. Он был богом техники, королем электронных устройств, и фиг ли ему песни каких-то китов? Эти плавучие монстры были всего лишь кусками мяса, обреченными на смерть и разложение, техника же сулила то самое бессмертие, о котором нередко думал.

В один из вечеров он гнал по Бродвею, как обычно, вставая на заднее колесо. Накануне он снял глушитель, поэтому прохожие шарахались, заслышав вдали треск мотора; когда же видели вздыбленный мотоцикл, вообще отбегали с обочины на тротуар.

Он пропустил момент, когда переднее колесо задралось выше допустимого угла – дальше двухколесная машина заваливалась на седока, калеча или унося жизнь. И хотя шансов удержаться в седле не осталось и «Ява» по всем расчетам должна была накрыть мотоциклиста, этого не случилось. Позже Севка вспоминал, что увидел сбоку черный силуэт, вроде как человек в шинели. Он, похоже, и помог мотоциклу опуститься на переднее колесо, как положено, а потом закрутил волчком, когда ударил по тормозам…

– Эй, придурок, ты цел?! – послышался голос сквозь треск мотора.

– Да цел он, цел, – ответили. – Дуги спасли…

Очнувшись, Севка обнаружил, что лежит на боку, с прижатой к земле ногой. Если бы не хромированные дуги, приваренные неделю назад, левую ногу расплющило бы или оторвало при ударе о землю, а тут – повезло!

– Дуй отсюда, идиот! – сказал тот же голос, и Севка, увидав вдали мигающий синий огонек, быстро вскочил.

Поднял машину, включил передачу и, пригнувшись, помчал в ту сторону, где кончались фонари Бродвея.

Ночью его буквально трясло – видимо, что-то нервное приключилось. Он должен был разбиться в лепешку, а остался без единой царапины! И от ментов ускользнул! Наверное, и впрямь его поддерживала невидимая сила, прикрывая, будто зонтиком от дождя. Что за сила? Можно было гадать сколько угодно, только она была, к бабке не ходи…

Лариса вернулась из Крыма, полная впечатлений (посетила дельфинарий!). А Севка поглядывал на загорелые лодыжки, торчавшие из-под платья, и представлял ее на пляже. А там как? «Здрасьте, девушка, хотите мороженого?» Слово за слово, и вот уже кафешка, теплое шампанское и предложение свалить «на хату». Она рассказывала про умных морских львов, дельфинов, он же думал о том, что опять все пойдет по кругу. На этом фоне его геройство – ребячья шалость, яйца выеденного не стоит. Вот появилась она – и что? Опять он мучается, переживает, и никакой темный не в силах ему помочь.

Телефон уже работал, Севка даже пробовал звонить Ларисе из автоматов, но раскованной болтовни не получалось. Когда находились лицом к лицу, слова выскакивали без особых усилий; а вот когда вместо Ларисы говорила пластмассовая трубка, язык деревенел. «Как дела?» – «Хорошо». – «Готовишься к экзаменам?» – «Готовлюсь, хотя и не хочется…» Почему-то он был уверен, что Мятлин тоже ей названивает – наверняка ему сказали номер, присвоенный, между прочим, Севкой. Ни в одном телефонном справочнике Пряжска номер не значился, но работал, обеспечивая бесперебойную связь и давая возможность трепачу Женьке ездить Ларисе по ушам!

Проверить не составляло труда – нужно было всего лишь подсоединить клеммы к проводу, ползущему вдоль стены. Севка понимал, что за такое по рылу дают в нормальных компаниях, но ревность била в мозг, как местная самогонка крепостью пятьдесят градусов…

Подсоединение произошло, когда соперник направился к телефонной будке (Севка специально его пас).

– Моя маман тоже мечтает о телефоне, – похрипывала трубка голосом Мятлина, в мыслях не державшего, что его слышит повелевающий техникой человек-невидимка. – А зачем он? Ее же в школу, чуть что, выдергивать начнут!

– Все равно с телефоном удобнее… – отзывалась Лариса. – У нас в Ленинграде квартира, между прочим, уже с телефоном будет, даже в очереди не надо стоять.

– Да? А номер ты не знаешь?

– Пока нет. Я и адреса не знаю, сказали только – в центре где-то.

– Да уж, скорей бы закончить эту бурсу идиотскую и уехать отсюда.

Вроде ничего особенного не говорилось, никаких тебе «сю-сю-сю», а внутри все переворачивалось. Иногда просто подмывало сделать «щелк» кусачками, чтобы заткнуть этого пряжского соловья. Номер телефона его интересует! Неизвестно еще, кто чаще будет звонить по этому номеру!

Майский воздух ударил в легкие, словно веселящий газ; деревья покрылись клейкой листвой, и в лесной массив опять потянулись парочки. В эти дни Севка не раз проносился по лесной грунтовке – этот путь до аэродрома ДОСААФ, где устраивали гонки мотоциклисты, был самым коротким. Заслышав стрекот мотора, из травы поднималась голова (или две головы), и всадника на железном коне провожали недовольным взглядом, матерясь вдогонку. А всаднику вовсе не хотелось гонок. Будь его воля, он соскочил бы с мотоцикла, нырнул в заросли и тоже слился бы с чьим-нибудь телом. С кем зря, правда, не хотелось, а с кем хотелось – пока не получалось.

И тут удача – авиационный праздник на аэродроме, куда направился весь Новый городок. Пригородные электрички были забиты народом, Ларисе же было предложено заднее сиденье.

– Там с парашютами будут прыгать, высший пилотаж показывать… Поехали?

Она на секунду задумалась.

– Хорошо, только переодеться надо.

Для поездки были выбраны обтягивающие синие брюки и легкий свитер в полоску. Мини-юбку оставили дома, хотя Севке было без разницы – обнажены самые стройные ноги городка или скрыты материей. Главное не выказать возбуждения, что рвалось из него, заставляя непотребно суетиться: он долго застегивал шлем, не попадая на кнопку, а потом (тоже мне гонщик!) дважды промазал мимо педали стартера.