Три китайских царства - Лев Гумилев Страница 29

И все-таки хунны не смогли бы уцелеть, если бы в ход событий не вмешалась природа. Степь, которая была для их хозяйства вмещающим ландшафтом, в начале новой эры была не пустой равниной, покрытой только ковылем и типчаком. В ней были разбросаны островки (колки) березового и осинового леса, встречались сосновые боры. Там паслись стада сайгаков; лисицы-корсаки охотились на сурков и сусликов. Дрофы и журавли подвергались нападениям степных орлов и удавов. Степь могла кормить даже такого хищника, как человек. Почему же финно-угры так легко отказались от принадлежавших им степных угодий?

Во II веке атлантические циклоны сместили путь своего прохождения. В I веке они несли влагу через южные степи и выливали ее на горные хребты Тарбагатая, Саура и Тяныианя, откуда они текли в Балхаш и Арал. Степи при этом зимой увлажнялись оптимально. Снега выпадало достаточно (свыше 259 мм в год), чтобы пропитать землю и обеспечить растительности возможность накормить травоядных, а телами их – хищников, в том числе людей. В середине II века путь циклонов сдвинулся в лесную зону, что вызвало обмеление Арала и подъем уровня Каспия на 3 метра [211]. Но спустя столетие вековая засуха развернулась с невиданной мощью. Северная аридная степь сдвинулась еще к северу, заменившись экстрааридной пустыней. Количество осадков снизилось до 100–200 мм в год. Полынь вытеснила ковыль, куланы заменили сайгаков, ящерицы, гюрза, варан – удавов.

Тогда угры покинули изменившую им природу и двинулись на севере по Оби, а самодийцы – по Енисею [212]. Самодийцам повезло больше. Они достигли северного аналога Великой степи – тундры, научились приручать северного оленя и сделали его местопребывание ареалом своего развития. От берегов Хатанги и Дудыпты до Кольского полуострова распространились кочевники-оленеводы, о которых мы, к сожалению, ничего не знаем, как и о судьбе прочих бесписьменных народов. Угры, продвигавшиеся по Оби, встретили племя, а может быть, целый народ, имени которого история не сохранила. Открыли его археологи и свою находку назвали устьполуйской культурой [213]. Название же, которое они ему попытались дать, исходя из мансийских преданий, – «сииртя», означает неупокоенный дух убитого, приходящий по ночам для отмщения своим погубителям [214]. Манси считали, что последние «сииртя» прячутся в пещерах Северного Урала и Новой Земли и, являясь невидимками, очень опасны. Что же, может быть, так оно и было.

Правильнее всего предположить, что миграция угров на север произошла вследствие великой засухи III века или сразу после нее, а пассионарность, необходимую для столь грандиозных свершений, угры получили от метисации с хуннами, у которых пассионарность была в избытке, а все остальное потеряно. Но метисация всегда бывает взаимной, и, как уже было сказано, хунны превратились в гуннов.

Встает, однако, вопрос: как скотоводческий и конный этнос мог преодолеть таежный барьер, отделяющий южную степь от северной, то есть тундры? Зимой в тайге глубокий снег, через который лошадей не провести, а летом – болота с тучами гнуса. По Лене предки якутов в XI веке спускались на плотах, но по Енисею и через перекаты и мели Оби этот способ передвижения слишком рискован. А, кроме того, угры и сами гунны распространились на север по Волге, а в этой реке течение сильное. Тем не менее, большинство северных народов Восточной Европы имеют два раздела: финнский – древний и угорский – пришлый. Мордва: эрзя – финны, мокша – угры. Мари: горные черемисы – финны, луговые – угры. «Чудь белоглазая» – финны, «Чудь Заволоцкая» – угры (Чудь Заволоцкая, или Великая Пермь, Биармия скандинавских саг).

Видимо, южным этносом были лопари, сменившие свой древний язык на финнский. Язык, поскольку он является средством общения, бесписьменные этносы меняют легко и часто. Передвигаться же по тундре с востока на запад, на Кольский полуостров и в Северную Норвегию, было и тогда несложно. И наконец, чуваши состоит из двух компонентов: местного и тюркского, даже не угорского. Поскольку чувашский принадлежит к наиболее архаичным тюркским языкам, сопоставление его с гуннским правдоподобно [215].

Все перечисленные этносы живут около Волги и ее притоков или поблизости от них. Значит, именно Волга, замерзающая зимой, могла быть дорогой угров и гуннов на север. Ту же роль в Зауралье играли Обь и Енисей. Угро-самодийцы обрели новую родину, заменив собой древние циркумполярные этносы [216], от которых сохранился только один реликт – кеты.

В предлагаемой реконструкции гипотетична только дата переселения: III–IV века. Она предлагается на базе изучения всей климатической и этнической истории. Действительно, ни до, ни после этой даты не было ни мотивов, ни возможностей для столь большой миграции.

И последнее: финны и угры с гуннами не ассимилировали друг друга, а жили на основе симбиоза. Это снижало необходимость межплеменных войн. Только несчастные «устьполуйцы» превратились в страшных духов – «сииртя», а в прочих местах миграция прошла относительно благополучно.