От знахаря до врача. История науки врачевания - Говард Хаггард Страница 29

Труды Симпсона по внедрению анестезии родов увенчались успехом, но они не смогли сделать роды безболезненными. Первые, оптимистические чаяния, связанные с применением хлороформа, были вскоре поколеблены. Были зарегистрированы смерти от хлороформа – в случаях, когда его давали слишком долго, или в случаях повышенной чувствительности к нему. Симпсон, очевидно, не осознавал, что анестетики являются очень мощными лекарственными средствами, и это непонимание можно наглядно проиллюстрировать историей, рассказанной лордом Плэйфэйром на праздновании пятидесятой годовщины первого наркоза, проведенного в Массачусетском генеральном госпитале. Однажды к Плэйфэйру пришел Симпсон и сказал, что недоволен хлороформом, и был бы очень признателен лорду, если бы тот подыскал ему какую-нибудь замену. Несколько дней спустя лорд Плэйфэйр сообщил Симпсону, что нашел для него требуемое вещество – дибромид этилена. Симпсон понюхал жидкость, сказал, что это то, что надо, и изъявил желание уединиться в доме лорда, чтобы испытать на себе действие нового вещества. Симпсона отговорили от рискованного эксперимента, предложив вначале испытать его на кроликах. Кролики надышались парами дибромида этилена, и их уложили в комнате, чтобы посмотреть, чем закончится опыт. На следующий день снова пришел Симпсон, составил вместе два кресла и попросил Плэйфэйра дать ему анестетик, чтобы он мог сам им подышать. Присутствовавшая при этом леди Симпсон посоветовала мужу предварительно посмотреть, как чувствуют себя наркотизированные накануне кролики. «Когда вошел слуга, – заканчивает свой рассказ лорд Плэйфэйр, – мы увидели, что он несет за уши двух мертвых кроликов!»

Осознание смертельной опасности больших доз хлороформа, особенно при хирургических операциях, привело к отказу от него и к повторному введению в анестезиологическую практику эфира. Это изменение в меньшей степени коснулось обезболивания родов, ибо, как тогда казалось, роженицы были менее чувствительны к вредному воздействию хлороформа. Но даже роженицам хлороформ нельзя было давать слишком долго – впрочем, так же, как и эфир. Вопреки надеждам Симпсона добиться безболезненных родов не удалось. Но все же анестезия – если и не могла полностью устранить боль – все же значительно облегчала родовые муки.

Роды – очень длительный процесс; в среднем первые роды длятся восемнадцать часов, вторые – около шести часов. Разные женщины переносят роды по-разному. Боль сопровождает периодические сокращения маточной мускулатуры, когда матка стремится изгнать плод, боль возникает из-за этих тонических сокращений, из-за давления матки на суставы, связки и сухожилия, из-за раскрытия входа в матку и из-за растяжения мягких тканей родового канала. Вначале схватки (сокращения матки) следуют друг за другом с длительными (десятки минут) интервалами, но по ходу родов схватки становятся все более частыми и интенсивными. Самая сильная боль возникает, когда головка плода выходит из матки и вступает во влагалище. Канал растягивается, а иногда даже рвется; в этот момент боль становится очень сильной. Именно во время прохождения головки по влагалищу наблюдается наибольший эффект от применения хлороформа или эфира. Эта стадия родов короткая и поэтому дача анестетика, как правило, является безопасной. Во время первого применения хлороформа в родах (если внимательно прочесть статью Симпсона) Симпсон давал его роженице в течение всего двадцати пяти минут, хотя до момента начала анестезии роды продолжались уже три с половиной часа. Симпсону удалось избавить женщину от «родовых мук», так как по сравнению с ними остальные стадии родов можно считать практически безболезненными.

Есть и другие болезненные моменты, которые устраняются использованием хлороформа или эфира, – это боли, связанные с внутриматочными манипуляциями или с применением инструментов. Поворот на ножку во времена Амбруаза Паре и наложение щипцов во времена Чемберлена производились без анестезии. Эти манипуляции практически не отличаются от хирургических операций. А их делали без обезболивания до середины XIX века.

Положение с обезболиванием родов в наши дни мало отличается от положения во времена Симпсона. В большинстве случаев акушеры ведут роды без анестезии, если не используются щипцы или не выполняются внутриматочные манипуляции. В небольшом проценте случаев хлороформ, эфир или какой-либо иной анестетик вводят в самом конце родов, чтобы избавить женщину от самых сильных болей. В еще меньшем числе случаев роды стараются сделать почти безболезненными на всем их протяжении. В настоящее время не существует способов абсолютно безболезненного ведения родов. Если роженицу начинают обезболивать с самого начала, то от врача требуется слишком большое мужество для того, чтобы лишить женщину анестезии в случаях, когда роды затягиваются. Именно поэтому большинство врачей ждут до последнего, прежде чем прибегнуть к анестезии.

В подавляющем же большинстве случаев женщины в наши дни рожают точно так же, как рожали их далекие предки, – без всякой анестезии. Одна причина – трудность проведения анестезии у роженицы, вторая причина – равнодушие к женским страданиям. Большинство женщин неразумно рожают детей дома, а не в больницах, причем многие рожают без всякой медицинской помощи. Но даже если при родах присутствует врач, у него возникают большие трудности с проведением анестезии. Если это современный врач, то он работает в стерильных резиновых перчатках и всячески избегает их загрязнения. Такой врач не может одновременно выполнять необходимые акушерские манипуляции и проводить анестезию. Если же это врач-ретроград и его не волнуют вопросы стерильности, то тем более его не волнует боль, которую испытывает роженица. Врач, для того чтобы правильно провести роды, нуждается в акушерке, а если он хочет провести наркоз, то ему нужен ассистент – последнего он едва ли найдет вне госпиталя. В большинстве случаев домашних родов в распоряжении врача нет ни акушерки, ни ассистента – это слишком большая роскошь для семьи, в особенности многодетной. Врач, конечно, может привлечь сестру, мать или соседку роженицы на роль медицинской сестры, а упирающегося и взволнованного мужа – на роль ассистента. Но в жизни редко встречаются ситуации, в которых муж был бы так беспомощен и бесполезен, как при родах. Муж – по молчаливому отношению сестры или матери жены, а иногда и по высказанным ею самой упрекам – смутно чувствует свою ответственность за страдания, которые приходится переносить его жене. Испытывая давление со всех сторон, муж чувствует себя не в своей тарелке и, как правило, старается увильнуть от всякого участия в родовспоможении. Апофеоз наступает, когда врач бесцеремонно велит ему держать эфирную маску перед лицом роженицы и при этом весело сообщает, что у него (мужа) не будет второго такого шанса избавиться от жены. Проведение анестезии в домашних условиях – за редчайшим исключением – является весьма трудной задачей. Деревенский практик, выгоняющий из комнаты роженицы надоевших ему советами ее сестер и мать, вытаскивающий на свежий воздух упавшего в обморок ассистента, поневоле являет собой воплощение неисчерпаемого терпения, характерного для исчезающей ныне породы врачей. Однако все эти действия оставляют желать лучшего в смысле облегчения боли у роженицы.

Было время, когда хирургические операции, даже очень серьезные, выполнялись на дому. Теперь операции очень редко делают во внебольничных условиях, особенно если вмешательство требует общей анестезии. Только когда женщина поймет, а каждый врач будет настаивать на том, что роды заслуживают такого же отношения, как большая хирургическая операция, когда каждое рождение ребенка будет происходить в современном госпитале, тогда и только тогда женщины смогут в полной мере оценить все преимущества родов под общей анестезией. В госпитале – не важно, находится она в коммерческом или бесплатном отделении, – она получит высококвалифицированную помощь, а роды будут в той или иной мере обезболены. Еще важнее для здоровья женщины то, что она останется в состоянии анестезии в течение некоторого времени после появления ребенка на свет, а за это время врач успеет осмотреть ее и устранить повреждения, возникшие во время родов, повреждения, которые, оставшись неустраненными, могут нанести здоровью родильницы непоправимый вред на всю жизнь.