Мария София: тайны и подвиги наследницы Баварского дома - Лоррэн Кальтенбах Страница 29

Наконец, спустя четыре месяца в прессе анонсировали прибытие в Марсель в семь часов вечера испанского фрегата ^[232], который доставит молодую королеву и ее подданных. Ее Величество дала понять, что хочет сохранить строжайшее инкогнито, чтобы избежать демонстраций, которые не могли не состояться. Виттельсбахи проезжают весь город, добираясь до железной дороги, где они забронировали два вагона, чтобы вернуться в Баварию. После прибытия на вокзал Сен-Шарль около десяти часов вечера дам сопровождают в зал хранения багажа, чтобы избавить их от общественного любопытства в салоне первого класса. Бедная герцогиня де Сан-Чезарио взяла на себя все расходы. Приняв ее за городскую даму, уполномоченные по вопросам безопасности отстранили герцогиню от государыни, из-за чего она с трудом смогла присоединиться к делегации ^[233].

Лион, Страсбург, Женева… 7 июля 1862 года путешественники прибыли в Мюнхен. Там Марию Софию ожидал восторженный прием. Население не устает приветствовать ее, из-за чего ей приходится несколько раз выходить на балкон королевского дворца рука об руку с королем Баварии, счастливым и гордым славой своей молодой родственницы и преданностью своего народа ^[234].

Но вот в немецкой газете Neue Augsburger Zeitung высказывают удивление по поводу неожиданного приезда императрицы Елизаветы в Поссенхофен. Позднее об этом рассказывает графиня Лариш…

В мгновение ока герцогская обитель превращается в голубятню, полную птиц, несущих ценные новости. Сисси и австрийский император собственной персоной ^[235], а также герцог Баварский Максимилиан, четверо его братьев и сестер Виттельсбах ^[236] внезапно собрались вместе. Суматоха царит на берегах Штарнберга; хаотичное, тревожное возбуждение, похожее на то, что заставляет бабочек лететь на свет, который сожжет их крылышки. Мария София заглянула к врачу герцогской семьи во время своей остановки в Мюнхене. Доктор Генрих Фишер обнаружил, что Мария София ждет ребенка, и от этого у нее перехватило дыхание. Флегматичный отец Виттельсбах ограничился фразой:

– Ну, полно, такое случается. Ничего нового!

Увы, его дочь сообщила о своем бесповоротном решении больше не возвращаться в Рим. Если она родит бастарда, если к тому же она бросит своего мужа, узурпатор Виктор Эммануил будет потирать руки. Тогда у Бурбонов не останется никаких шансов снова занять трон Неаполя. Это печальное событие ставит под сомнение будущее Италии, интересы императора Франца Иосифа, уже и так подавленного триумфом пьемонтского короля, могильщика австрийской Италии ^[237], уязвляет интересы Его Святейшества. Единственный выход из этой ситуации – замять дело, скрыть беременность и добиться от королевы, чтобы она вернулась в святой город как можно скорее после родов, как будто ничего не произошло.

А до тех пор необходимо срочно успокоить европейскую прессу, которая уже распространяет слухи и с растущим подозрением комментирует странствия беглецов. Уже в августе Людвиг Вильгельм, старший брат Виттельсбахов, отец графини Лариш, мобилизован, чтобы сопровождать свою сестру в Бад-Зоден, маленький отдаленный городок с населением в тысячу пятьсот душ, расположенный на южных склонах Таунуса. Она проведет там пять недель на лечении. Железистые воды этого курорта известны способностью исцелять простудные заболевания, пневмонии, коклюш и плевриты. Дело сделано! Королева Неаполя внезапно стала слишком слаба, чтобы терпеть римскую духоту. Такова будет официальная версия ^[238].

Затем следует длинный дипломатический балет, чтобы преодолеть ее сопротивление. Она должна вернуться в Рим!

Ее муж послал к ней принца Пиньятелли Данти ^[239]. Злые языки говорят, что неаполитанский монарх был бы не сильнее опечален, чем обычно, когда снова увидел бы эту прекрасную незнакомку в Квиринале на берегу озера Альбано ^[240]. Римляне разглядывают его каждый раз, когда он появляется в театре. Большинство бы ничего не заметили, если бы он все так же нервно не теребил свои усы. Тем не менее Франциск глубоко тронут отъездом своей жены. Папа сказал о нем:

– Бедный молодой человек, он очень переживает.

В Римской курии все жалеют этого несчастного, который собирается переехать холостяком в свои новые апартаменты во дворце Фарнезе ^[241]. Через несколько недель, 31 декабря 1862 года, покинутый муж напишет в своем дневнике: «Год, который подходит к концу, был печальным и тревожным» ^[242].

Король и королева Баварии, император Франц Иосиф, герцог и герцогиня, его родители, Маттео Эустакио Гонелла, апостольский нунций Баварии, и другие священники, спешащие из Ватикана, разные эмиссары прибывали в штаб-квартиру беглянки в Аугсбурге. Те же вестники и гонцы курсируют между дворцами Мюнхена и Вены. Герцог Макс и его дочь Елена едут на поезде в Австрию, чтобы убедить Сисси предпринять последнюю попытку уговорить Марию Софию. Одна немецкая журналистка однажды заявит, что в период с июля по октябрь 1862 года поездки императрицы с целью убедить свою сестру вернуться в Рим обошлись в добрые полмиллиона флоринов ^[243].

Две урожденные Виттельсбах уже виделись на острове Уорт, у короля и королевы Баварии ^[244], а затем в Пассау на берегу Дуная. Но окончательный разговор с Елизаветой состоится в октябре в скромном городке Траунштайн по пути из Мюнхена в Зальцбург. Под видом поездки со своим братом Людвигом в паломничество в Альтеттинг, где поклоняются черной Мадонне, Мария София прибывает в этот поселок без своих подданных и сопровождающих, за исключением принца Сан-Антимо Руффо и Мариетты, ее верной горничной, главная задача которой – одеть и раздеть госпожу, которая уже на седьмом месяце беременности! Две сестры три дня остаются затворницами в отеле Виспауэр. Сисси собирается использовать еще раз все свои силы, чтобы напомнить младшей сестре о ее обязанностях, уговорить ее потерпеть, напоминая о своих собственных трудностях, с которыми пришлось столкнуться: непримиримость, с которой она сама была встречена в Вене, диктатура ее свекрови, эрцгерцогини Софии, месяцы изгнания в чужие земли, на Мадейру, затем на Корфу ^[245], и в конце концов этот чудесный компромисс с ее мужем и удовлетворение ролью, что она сыграла при императоре, который все лето был к ней столь внимателен.