Византия в эпоху иконоборчества - Алексей Величко Страница 29

Внешние события не позволяли рассчитывать на то, что этот неприятный для Рима протекторат когда-нибудь исчезнет: презрев прежние обещания Айстульфа, новый король лангобардов Дезидерий (756–774) вновь попытался расширить свои владения за счет Папского государства, и Павел опять просил помощи у Пипина. Поскольку Дезидерий смог занять свободный трон «по рекомендации» осторожного Пипина, предпочитавшего иметь лангобардов под рукой в качестве управляемых союзников, дело удалось уладить ^[159]. Через посредничество послов Пипина в 760 г. был заключен мирный договор между Римским епископом и Лангобардским королем, державшийся исключительно на страхе Дезидерия перед могущественными франками. Болонья, Феррара, Имола, Фаэнца, Анкона оказались в руках папы; как сказано в документе, «возвращены» ему.

И тогда папа вновь начал тонкую игру, попытавшись искать помощи у Римского императора. Воспользовавшись тем, что на Востоке иконоборчество приняло тяжелые формы, он направил письмо императору Константину V, в котором предлагал царю отказаться от преследования иконопочитателей и привел свое мнение о причинах возникшего отторжения Константинополя от Рима, где никакой вины императора не усматривается.

«Греки, — писал он, — преследуют нас только потому, что мы остаемся верными ортодоксальной вере и держимся благочестивых преданий отцов; греки же горят желанием уничтожить и то и другое». Иными словами, по мнению понтифика, василевс был ввергнут в заблуждение своими коварными подданными. И смена религиозной политики немедленно вернет отношения между царем и папой в старое русло.

Разумеется, все это было игрой: в письме ни словом не упоминается история с Равеннским экзархатом, будто ее не было вовсе, и власть Римского императора над Италией никем не оспаривается. Но когда вдруг выяснилось, что взбешенный поведением Римских епископов император Константин V отдал поручение готовить поход на Италию, папа немедленно обратился к Пипину с просьбой посодействовать в получении помощи против византийцев со стороны лангобардов (!). Так сказать, открыто перебежал на другую сторону.

Франкскому королю Павел передавал все корреспонденции, полученные им от Константина V, поэтому тот был в курсе всех планов византийцев. В свою очередь и император узнал об очередной измене со стороны папы, а потому отменил уже подготовленный поход: против объединенных сил лангобардов и франков он оказывался бессильным. Едва миновала эта опасность, как вновь возникли территориальные споры между Римом и лангобардами, которые разрешил трехсторонний мирный договор 761 г. между папой, Пипином и Дезидерием ^[160].

На время status quo был восстановлен, но вскоре, уже в 771 г., Римские епископы почувствуют, что их опасения в цезаропапизме со стороны Византийских императоров были преувеличены. Новый Франкский король Карл Великий (768–814) продемонстрирует им такое понимание взаимоотношений королевской и церковной властей, что папы еще долго с сожалением будут вспоминать о минувшей эпохе, когда власть, закон и вера находились под защитой одного человека — Римского императора.

Осторожный и последовательный, как и его отец, Карл Великий терпеливо выжидал выгодного ему развития событий. Когда в 772 г. Дезидерий вдруг решил освободиться из-под опеки франков и перешел в наступление, захватив Феррару, Фаэнцу, Комаккью, блокировал Равенну, Пентаполис и Рим, Карл вторгся в пределы Лангобардского государства, внимая просьбе папы Адриана (772–795). Правда, не желая обострять отношения среди франкской аристократии, где довольно сильны были пролотарингские взгляды, Карл для проформы дважды предлагал Дезидерию заключить мирный договор, но успеха не имел. На что, надо полагать, он изначально и рассчитывал.

В 773 г. сильная франкская армия направилась к Альпам, где лангобарды усиленно охраняли перевалы. Увы, это им не помогло: Карл возглавил отборный отряд воинов, совершив с ними обходной маневр. Полагая, что им грозит окружение, лангобарды спешно отступили к Павии, надеясь на сильные стены этого города. Оценив мощь укреплений, Карл не стал терять времени и, оставив заслон, с основными силами устремился к Вероне, которую без большого труда вскоре взял штурмом.

Затем Карл Великий отправился в Рим, куда прибыл 2 апреля 774 г., как раз в Страстную субботу. Там он, демонстрируя глубокую веру, пешком прошел к Латеранскому дворцу, где располагался ожидавший его папа, и облобызал каждую ступень лестницы, ведущей наверх. Как гласит Предание, именно по ней Христос поднимался к Понтию Пилату на допрос, а затем, уже при христианских императорах, лестница была разобрана и отвезена в Рим. Затем Карл своей грамотой расширил перечень владений, дарованных понтифику, и положил один из экземпляров дарственной на алтарь в храме Св. Петра ^[161].

Вскоре пала и Павия, жители которой были истощены осадой и голодом. Вместе с городом в руки Карла попал Дезидерий со своим семейством. Недолго думая франк отправил Дезидерия в заключение, короновал себя в качестве Лангобардского короля, обязав новых подданных принести ему присягу на верность. Судя по текстам «Liber pontificalis», волнение от минувшей опасности не помешало папе воспользоваться восторгом Карла от пребывания в Риме и получить более трех четвертей Италии — гораздо больше, чем раньше ему выделил Пипин ^[162].

Но тут Карл Великий «вспомнил», что носит титул «римского патриция», а, следовательно, является главой этого города и сюзереном Римского епископа ^[163]. Уже в скором времени король будет именовать себя «Patricius Romanorum, Defensor Ecclesiae» («патриций Рима, защитник Церкви»), нисколько не сомневаясь, что в церковном управлении ему принадлежат те же права, что и Римскому императору ^[164].

Позднее, в 781 г., Карл учредит для своего сына Карломана королевство Италию, заставив папу освятить это нововведение, резко ограничивающее права понтифика на полуострове. И узы дружбы, связавшие короля с папой, не помешали Карлу выделить тому лишь малую толику тех благ, что он обещал Апостольскому престолу в 774 г. ^[165]

Эти перипетии учитывали в Константинополе при формировании внешней политики. Как расчетливый и опытный политик, император Константин V прекрасно понимал, что, во-первых, союз Рима и франков долговечен, а, во-вторых, может быть только враждебным Византии. Возможно, он надеялся по окончании Болгарской кампании всерьез заняться делами на Западе. Формальный повод для войны дал сын свергнутого с трона короля Дезидерия, принц Адельхис, сбежавший из Павии и прибывший в Константинополь за помощью. Но честолюбивые замыслы Константина V не реализовались ^[166]. Византия окончательно утратила Италию, пока еще фактически, а вскоре, при ближайших преемниках Константина Исавра, и политически.