Чертополох и терн. Возрождение веры - Максим Кантор Страница 29

Изображен поворотный пункт в истории христианства. 29 мая 1453 г. столица Византии, Константинополь, взят турками-османами, и султан Мехмед II завершил историю восточного христианства. Художник авиньонской школы Ангерран Куартон пишет «Пьету» в 1455 г., через два года после резни. Фактически – это «Герника». Картину можно назвать «Закат христианской Европы».

На золотом византийском небе (с византийских икон взяли золотое небо сиенские мастера, принесшие свое умение в Авиньон, к новому папскому двору) – изображен силуэт Стамбула на месте города Константина. Мария плачет не только по сыну, но по его Церкви, растоптанной сегодня. Восточной столицы христианства уже нет, а западная христианская столица – в беде, как хорошо известно художнику авиньонской школы: авиньонская школа возникла по той причине, что Рим пошатнулся. Обычно Спасителя, снятого с креста, изображают как спящего, смежившего веки. Но человек на картине мертв по-настоящему, навсегда; беда и смятение разлиты в картине.

Лишь донатор, картезианский монах, владеет собой. Лицо Монтаньяка – образчик концентрации воли, такое лицо спустя несколько веков встречается на картинах Гойи и ван Гога. Надежды нет, но еще можно поработать.

Аллегорическое значение картины: беда христианской церкви. Дидактическое толкование: упорство, преодолевающее беду. Метафизическое толкование: трактовка Ренессанса. С картины Куартона можно начинать отсчет Возрождения: ведь воскрешение начинается с полной и окончательной смерти. В этой картине настолько очевидно обозначена гибель надежды – что потребность в воскресении касается всего: и веры, и самой христианской цивилизации. Помимо возрождения памяти об античности, усилием Ренессанса происходит возрождение христианства, обретение новых сил для веры, несмотря на гибель восточной церкви, несмотря на разврат Рима, чуму и Столетнюю войну. Надежду взять неоткуда – но Монтаньяк, стиснув зубы, верит. В картине «Пьета» главный герой – не Иисус, не Иоанн, и не Мария, и даже не христианство; герой – современник художника с лицом стоика. Характер небывалый для иконы: перед зрителем римский стоик, не христианский мученик. Впрочем, в то время Сенеку трактуют едва ли не как христианина, особенно в традиции Северного Ренессанса. Картина написана ради персонального сопротивления небытию, и неожиданная для религиозной живописи интонация выделяет Ангеррана из прочих живописцев.

Авиньонская «Пьета» – продукт уже состоявшегося «авиньонского» стиля: последний соткан из французских, тосканских, сиенских и (позднее) бургундских уроков. «Пьета» написана маслом, использована лессировка: золото небес положено по красному грунту, чтобы золото не было холодным. В XX в. такой прием использовал Матисс, подкладывал жаркий красный под ультрамарин, чтобы красный цвет отдал жар синему; это – бургундский прием. Торжественная ширь золотого неба взята у итальянской иконы треченто, этому Куартон учился у авиньонских итальянцев: у приехавших в Авиньон сиенцев Липпо Мемми и Симоне Мартини. Раны Христа, открытые как мандорлы, физиологическая подробность, переведенная в иконописный символ, – это бургундская находка. Плавные силуэты склоненных фигур – живописная терцина, точно строфа с тройной рифмой, к фрескам Маттео Джованетти из башни Гард-Роб в Авиньоне. Слезы текут по щекам Девы, капают на мертвое тело, смешиваются с кровью, вытекающей из раны: въедливость в описании боли свойственна Рогиру ван дер Вейдену или Мемлингу, бургундцы любят рисовать набухшую в углу глаза слезу. Слащавая деталь могла бы помешать, однако размах золотого купола, величественная дуга тела Христа вписывают подробность в большую драму. Ангерран сплавил традиции письма: интимное переживание и общая декларация соединились; бургундская скрупулезная живопись соединилась в «Пьете» Куартона с сиенской иконописью. В «Пьете» перспективы нет никакой – ни обратной, ни прямой; картина плоская, как игральная карта, – вероятно, потому что Авиньон – это перекресток, с которого можно пойти куда угодно. В Авиньоне встретились две школы и две тенденции Ренессанса; то, что картина написана на перепутье дорог, без твердой прописки, лишь усиливает общее отчаяние. Наверняка известны три произведения Ангеррана Куартона: «Пьета», «Мадонна Мизерикордиа» и «Коронование Марии». По трем картинам Ангеррана можно проследить, как пути Ренессанса сходились к Авиньону и как пути Ренессанса разошлись.

2

В 1305 г. курия Климента V переехала из Рима в Лион. Спустя четыре года, в 1309 г., курия уже располагалась в бенедиктинском монастыре Авиньона. Амбициозное строительство Авиньонского собора и папской резиденции началось при Клименте VI: равного по размаху строительства в то время в Европе не существовало. Авиньон, как культурное, государственное и теологическое явление, вызывал ненависть Данте: