Предатель в Северной Корее. Гид по самой зловещей стране планеты - Мортен Тровик Страница 29

Одним из таких делегатов был вышеупомянутый Мортен Йёргенсен, удачно прокатившийся на Международный семинар по чучхе в Пхеньяне в 1977 году — полностью за счет принимающей стороны. У него сложилось впечатление, что КНДР — благополучная страна, обладающая глубокой и искренней уверенностью в себе, демонстрирующая довольно расслабленное и дружелюбное отношение к иностранцам.

«Приехать сюда было потрясением. Я ожидал, что повсюду будут одни автоматы, но все оказалось совсем не так. После нескольких дней в серой и унылой Москве, где люди ходят с каменными лицами и никто не смеется на улицах, это был разительный контраст. Северокорейские власти ни разу не запретили нам разговаривать с местным населением и не попытались что-либо скрыть. Но им было очень важно контролировать все, что мы делаем. Нам по любому поводу предоставляли официальные объяснения. Северная Корея находится в состоянии войны с США и Южной Кореей.

Делегаты «прогрессивной» мировой общественности на Международной конференции по чучхе в Пхеньяне, 1977 год. В первом ряду по центру — Ким Ир Сен. Мортен Йёргенсен — одиннадцатый справа, шестой ряд.

Это стало частью северокорейского национального самосознания. Когда Джордж Буш в 2002 году ввел в обиход термины „ось зла“ и „смена режима“, многие северокорейцы наверняка обменялись понимающими взглядами: „Ну, что мы говорили?“

Но когда мы в первый раз вышли из отеля без сопровождения сотрудников корейского МИДа, нас никто не остановил. Все прошло очень хорошо. Я был поражен тем, насколько проще оказались многие вещи здесь по сравнению с нашими ожиданиями. Я думал, что на каждом углу будут стоять полицейские или военные, как в Югославии и Советском Союзе, но в Пхеньяне мы вообще не видели ни одного военного, только дорожных патрульных. Я даже подумал, что это какой-то спектакль. Ведь теоретически северокорейские власти могли приказать людям все время улыбаться? Так что однажды вечером я предложил одному из датских делегатов сбежать из гостиницы. Несколько норвежцев, побывавших здесь раньше, уже пытались улизнуть, чтобы увидеть Северную Корею без прикрас, но у них ничего не вышло. Поэтому я предложил сделать это сразу после отбоя. Мы дождемся вечера, пожелаем нашим сопровождающим спокойной ночи, а потом спрячемся в нескольких метрах от выхода. И когда кто-нибудь пойдет к выходу и прикроет нас от служащих за стойкой регистрации, мы выбежим, а потом затеряемся в темноте. Сначала мы заблудились, так как оказалось, что в Пхеньяне нет табличек с названиями улиц. Как мы узнали на следующий день, это было нарочно, чтобы запутать американские войска, если случится вторжение. Дома и улицы тоже похожи как две капли воды. Мы ориентировались по звуку и свету и внезапно оказались на широкой главной улице в центре Пхеньяна. Повторюсь: по сравнению с унылой и траурной Москвой сентябрьский Пхеньян был как глоток свежего воздуха. Это было неожиданно. Люди сидели на корточках и играли в кости, старухи мели тротуары, улицы были полны смехом и музыкой, все было так мирно. Датчанин был молодой, высокий и красивый, у меня были длинные светлые волосы, так что очень скоро мы оказались окружены стайкой хихикающих девчонок в школьной форме. Мы чувствовали себя поп-звездами. Но вдруг… Перед нами на тротуаре вырос генерал и проревел что-то девчонкам, грозя пальцем. Я ожидал, что девочки испугаются и бросятся врассыпную, в слезах от страха перед концентрационным лагерем и тому подобное, но они только завизжали и с хохотом побежали дальше.

А ведь это был один из главных корейских военачальников. Его грудь была увешана золотыми орденами и звездами. И тем не менее он скорее напоминал ворчливого директора, вышедшего на школьный двор, нежели представителя жестокой диктатуры. Это многое сказало нам о том, насколько запугано местное население на самом деле. Генерал сконфуженно покачал головой и коротко поклонился нам, как бы извиняясь за неподобающее поведение молодежи. Почетные гости должны любезно извинить Северную Корею за это недоразумение, подрывающее картину безупречного гостеприимства: подумать только, так досаждать иностранным гостям! Потом мы нашли небольшую „пещеру“ в стене, где пожилые супруги открыли кафе, и нам с улыбкой подали ванильное мороженое на плоской вафле. Оплата? И думать забудьте, достопочтенные гости! Тот генерал так и остался единственным военным, которого мы увидели в столице.

Местные жители упрямо утверждали, что Ким Ир Сен гениален во всем, что он — Леонардо да Винчи наших дней. Каждый раз, когда требовалось провести реформу или внести какое-то изменение, Великий вождь являлся на место событий собственной персоной. А так как его советы чаще всего оказывались дельными, он завоевал большую популярность в народе. Руководство Народно-Демократической Республики постаралось на славу: масштабная конференция прошла как по маслу. Нас познакомили с восьмидесятилетним крестьянином, который впадал в экстаз при каждом упоминании имени Ким Ир Сена. В его деревне плохо росла пшеница, но однажды к ним приехал Великий вождь в своем лимузине и сказал: „Я взял образцы почвы и воды, посмотрел погодные данные. Вот что, народ! С пшеницей пора заканчивать. Вы будете выращивать яблоки“. Крестьянин утверждал, что стал зарабатывать вдвое больше, работать меньше, а яблоки получались очень вкусные. У меня сложилось впечатление, что каждый раз, когда где-то требовались перемены, Ким Ир Сен лично приезжал разговаривать с населением. Такое поведение со временем неизбежно создает человеку репутацию. По всей Северной Корее на улицах можно увидеть маленькие латунные таблички, гласящие: „Ким Ир Сен был здесь 4 декабря 1966 года“. Буквально повсюду! Местные жители первым делом показывали нам именно эти таблички, всегда начищенные до блеска.

Еще я заметил, что после того, как мне пожал руку сам Ким Ир Сен, кое-что изменилось. Даже переводчик стал смотреть на нас иначе. Ведь ему-то Ким Ир Сен никогда не пожимал руку. Если бы я помыл руки, а воду разлил по бутылкам… Кто знает, какое состояние я мог бы сделать в Пхеньяне, ведь некоторые люди — скорее даже многие — наверняка приписали бы этой воде чудодейственные свойства. Казалось, практически все население считает Ким Ир Сена святым. Он выиграл для них войну, он отстроил страну, объединил народ и кормил его — все благодаря своему искусству политика. В 1950-х все голодали и страдали от болезней, а теперь на каждом углу имелась больница или поликлиника. Я более чем уверен, что на выборах президента Ким Ир Сен получил бы 70 % голосов. Я как мог искал признаки страха и террора в Северной Корее в 1977 году, но не нашел ничего» ^[80].