В поисках агента. Записки офицера КГБ - Грегори Файфер Страница 28

Хэвиленд Смит, резидент ЦРУ в Бейруте в 1966–1969 гг.

Бейрут был отличным тренировочным полигоном. Мы осуществляли операции по установке прослушивающих устройств в находящихся в городе учреждениях США и квартирах сотрудников ЦРУ, распространению и подготовке для опубликования в местной прессе пропагандистских материалов о Советском Союзе, работали с находящимися на связи агентами и т. п. — все это наращивало мой оперативный опыт, который мне помог в дальнейшей карьере разведчика. (Хотя, надо признать, не все проведенные операции были удачными. Так, американцам удалось обнаружить и изъять подслушивающую технику, спрятанную среди кабелей системы электроснабжения посольства США.)

Я даже научился прилично говорить по-французски благодаря агенту «Патриот», ливанскому бизнесмену, который стал одним из моих самых продуктивных помощников. Впервые встретив его, я предположил, что «Патриот» не знает английского или немецкого языков, которые я изучал в Ленинграде, и начал беседу на ломаном французском, основы которого я приобрел, общаясь с местными журналистами. Агент великодушно похвалил меня за мой лингвистический подвиг, что, как я понял, было явно незаслуженным. Я стал брать уроки французского, старался больше практиковаться и через некоторое время достиг определенных лингвистических успехов. Перед отъездом на Родину в связи с окончанием моей командировки я пригласил «Патриота» на обед с участием моего коллеги из резидентуры, к которому агент переходил на связь. Коллега хорошо владел английским и французским и, когда мы приступили к беседе, он спросил агента, на каком языке тот предпочитает вести разговор. К моему изумлению, «Патриот» ответил, что это не имеет большого значения. Его английский оказался превосходным. А я-то старался!

«Патриот» испытывал симпатии к Советскому Союзу и поддерживал политику Москвы по сдерживанию влияния США на Ближнем Востоке. Завербованный моим предшественником, он за свои услуги не потребовал ни цента и часто даже настаивал на оплате обеда в ресторане, где проходила встреча. Высокий черноволосый красавец, бизнесмен-«плейбой» получал, очевидно, удовольствие от острых ощущений, работая на КГБ. Он был одним из немногих агентов из тех, с кем я работал, кто знал, что он сотрудничает с советской разведкой. Агент никогда не отказывался принимать участие в операциях, какими бы рискованными они ни казались. Его имя указано среди особо ценных советских агентов, список которых выставлен в Музее славы советской разведки в Центре.

Имея много контактов среди персонала американского посольства, «Патриот» часто занимался вербовочной разработкой по собственной инициативе. У него были хорошие связи в армии Ливана, включая ее службу контрразведки — Второе бюро, которое сотрудничало с ЦРУ и разведорганами Франции. Почти интуитивное понимание «Патриотом» сложной, часто меняющей свою ориентацию политики Бейрута делало его проницательным советником и часто участником перспективных вербовок и других разведывательных операций. Поэтому я почти сразу поверил тому, что он рассказал мне в один солнечный день, когда после ланча мы сидели на открытой веранде с прекрасным видом на море и наслаждались холодным пивом. Он сообщил, что его знакомый Хамид, работающий во Втором бюро, как-то в разговоре с ним бросил интересную фразу: «Он сказал, что американское посольство сняло в городе квартиру. Аренда оформлена на несуществующего человека, гражданина Ливана, но в квартире никто не живет. Раз в неделю туда для уборки приходит местная жительница. Я думаю, что, поскольку Бюро сотрудничает с ЦРУ, им не интересно, что в этой квартире происходит, поэтому эта информация передана на наше усмотрение».

— А Вы можете узнать, что там делается? — спросил я. — Это может быть конспиративной квартирой ЦРУ?

— Я постараюсь узнать.

Я задумался: почему этот Хамид рассказал агенту такую новость? Наверняка он не думал, что подобная информация могла заинтересовать самого «Патриота».

— Хамид знает, что Вы работаете на нас? Точнее, Вы ему об этом рассказывали?

— Что Вы, нет, — ответил «Патриот».

— Вы уверены? Мог ли он об этом узнать каким-то другим способом?

— Я думаю, он мог это предполагать.

Если Хамид догадывался, что «Патриот» сотрудничает с советской разведкой, это означало, что Второе бюро участвует в двойной игре одновременно с ЦРУ и КГБ. Каковы бы ни были причины этого, упускать такой шанс было нельзя. Квартира была взята под наблюдение. Вскоре мы установили, что квартиру посещает сотрудник аппарата военного атташе посольства США, причем каждый раз с другими людьми. Этот факт подкрепил подозрение резидентуры, что квартира используется для конспиративных встреч. Через моих агентов из числа местных жителей, работающих в американском посольстве, был точно идентифицирован этот американец, получивший от нас псевдоним «Марс». По моим предположениям, поскольку Второму бюро было известно об этой конспиративной квартире, это означало лишь то, что американец поддерживал разведывательные контакты с ливанцами. Если это было так, вся ситуация выглядела довольно необычной. Впервые мы обнаружили офицера ЦРУ, использующего прикрытие военной разведки, — факт, который Джон Макгафин, сотрудник ЦРУ, осуществлявший за мной в Бейруте наблюдение, все еще отрицает.

Я принял решение попытаться проникнуть в квартиру. Мы уже располагали для этого одной наводкой — женщина, которая там убиралась. Поскольку появление «на сцене» советского дипломата могло вызвать ненужное внимание, мы договорились с «Патриотом», что этим займется он. Агент — любимец женщин и «сердцеед», как нельзя удачно подходил для такой роли. Мы знали, в какие дни уборщица была там. Появившись перед квартирой в один из таких дней, он позвонил. Дверь открыла молодая женщина. Агент включил все свое очарование, которое, как он заметил, на нее подействовало. Он объяснил, что ищет в этом районе для себя квартиру, и затем сумел ее «разговорить». Поддавшись чарам «Патриота», женщина приняла его приглашение вместе пообедать в ресторане.

После нескольких встреч с ней в городе агент предложил перенести их на квартиру. И вот он попал в нее. В ходе визита «Патриот», не вызывая подозрений, визуально тщательно ее обследовал, и его внимание остановилось на мягком диване с деревянной рамой. На встрече со мной он предложил спрятать или прикрепить к раме подслушивающее устройство. Я информировал об этом Центр, который через некоторое время прислал в резиден-туру технику, сконструированную в соответствии с нашей просьбой. Записывающее устройство скрытно размещалось в куске деревянного бруска, снабженного двумя очень острыми шипами на одной из его широких сторон. Продолжительность записи составляла около семи суток. Задача агента состояла в том, чтобы незаметно для его дамы сердца прикрепить брусок с техникой к основанию деревянной рамы дивана.

«Патриот» договорился о следующей встрече со своей подругой через несколько дней. Выждав удобный момент, когда она не смотрела в его сторону, он незаметно вынул брусок из своей сумки и сильно прижал стороной с острыми шипами к низу рамы, скрытой обшивкой дивана. Через полчаса мы встретились с агентом в городе.

— Я сомневаюсь, что я все сделал правильно, — обеспокоенно сказал он. — Когда я прикрепил брусок, мне показалось, что он закрепился только одним шипом.