Секретная команда. Воспоминания руководителя спецподразделения немецкой разведки. 1939—1945 - Отто Скорцени Страница 28

Конференция союзников в Касабланке ^[69] в январе 1943 года произвела на думающих людей в странах оси огромное впечатление. Официально объявленная на ней цель, провозглашенная как «безоговорочная капитуляция», врезалась в наши умы. Теперь мы четко знали, чего нам ожидать. Однако в то время я все еще верил в победу германского оружия и отметал от себя иные мысли, ведь у нас, как у мужчин и солдат, не было другого выбора.

Должен признать, что тогда я переоценил состояние своего здоровья — возобновившиеся болезненные приступы ясно показали, что воспаление желчного пузыря не прошло. В результате меня отозвали назад в Берлин для решения моей дальнейшей судьбы.

В своей берлинской запасной части я пробыл недолго. Как-то раз в апреле 1943 года меня вызвали в командование войсками СС и по секрету сообщили, что для создания особого подразделения требуется технически подготовленный офицер.

В конечном счете после дотошной беседы с каким-то специалистом меня перевели на новое место службы, причем в такой совершенно незнакомой мне области, с которой я раньше никогда не сталкивался и о которой мне доводилось только слышать. При этом мне пришлось в общих чертах познакомиться с деятельностью двух немецких служб, о чем сегодня утаивать от моих читателей было бы неправильно.

Верховному главнокомандованию вермахта ^[70] была подчинена так называемая служба внешней разведки. Сам абвер ^[71]собственно включал в себя три отдела.

Первый отдел отвечал за вопросы военного шпионажа. Как правило, этот термин у людей непосвященных ассоциируется с чем-то зловещим, таинственным и грязным, но это не так. Сегодня даже самые маленькие страны, не говоря уже о великих державах, имеют свои собственные службы шпионажа.

Второй отдел в военное время отвечал за организацию актов саботажа и за разложение противника путем проведения соответствующей пропаганды. Это была активно действующая служба, которая также имеется в вооруженных силах любой страны мира.

Третий отдел был призван вскрывать и ликвидировать угрозу готовящихся противником актов саботажа, а также противодействовать подрывной деятельности неприятеля. Такая служба под тем или иным названием также имеется во всех странах без исключения.

Все вышеперечисленные направления деятельности подпадают под понятие «военная разведка». Как и все посторонние, то есть люди, не имеющие прямого отношения к военной разведке, я тоже не имел тогда правильного представления о том, чем она занимается, и о ее поистине колоссальных возможностях.

В Главном управлении имперской безопасности (РСХА) ^[72]СС уже примерно с 1938 года было создано так называемое 6-е управление, в задачу которого входила организация «службы политической разведки». Благодаря ее деятельности немецкое руководство получало информацию об обстановке и политическом раскладе сил в других государствах, с тем чтобы извлекать из нее правильные выводы для осуществления успешной германской политики.

Оба ведомства — политической и военной разведки — были одинаково важны, но для достижения наилучших результатов нуждались в едином руководстве. Понимание этого, однако, пришло ко мне уже позже, спустя несколько месяцев.

К началу войны службе внешней разведки был подчинен батальон особого назначения «Бранденбург», который до 1943 года разросся до дивизии особого назначения «Бранденбург», в задачу которой входило решение специальных военных задач, входивших в сферу деятельности вышеназванного ведомства. О существовании данного военного формирования в Германии знали лишь немногие.

Со временем и в 6-м управлении РСХА для решения аналогичных задач был создан специальный учебный лагерь особого назначения «Ораниенбург». Теперь это военное формирование предстояло расширить, а его деятельность активизировать, для чего требовался командир из состава войск СС, имеющий по возможности обширные знания во всех военных и технических областях.

Этот пост было поручено занять мне. Я хорошо осознавал всю важность и ответственность подобного шага, в результате которого обычный солдат превращался в человека особого предназначения, что было по плечу далеко не каждому. Тогда мне вспомнилось изречение Ницше ^[73]: «Живи опасно!» Я понимал, что мне выпала возможность в тяжелое для отчизны время послужить родине на особом месте. Эта мысль воодушевила меня, и я согласился, гордясь тем, что меня сочли пригодным для замещения столь ответственной должности. В результате 18 апреля 1943 года, будучи обер-лейтенантом резервных войск СС, я был откомандирован для дальнейшего прохождения службы в 6-е управление РСХА.

По прибытии, как и полагается в таких случаях, я пришел представиться начальнику управления Шелленбергу, тогда еще носившему звание оберштурмбаннфюрера в СД ^[74]. Мне навстречу вышел выглядевший довольно молодо элегантный человек небольшого роста, источавший саму любезность. Из того, что он рассказал о своем ведомстве, я понял не так уж и много — для меня это было что-то неведомое. Мой новый начальник посоветовал сначала войти в курс дела, с тем чтобы потом взяться за него засучив рукава. Кроме особого воинского формирования мне надлежало создать в рамках 6-го управления школу по подготовке шпионов и агентов для проведения актов саботажа. Впоследствии их планировали внедрять и использовать через другие ведомственные группы.