Голландское господство в четырех частях света. XVI— XVIII века. Торговые войны в Европе, Индии, Южной Африке и Америке - Чарлз Боксер Страница 28

Совершенно очевидно, что правящие сословия Голландии и Амстердама в своем неприятии войны руководствовались больше экономическими соображениями, чем исключительно пацифистскими принципами, что можно видеть по тем силовым методам, которые они применяли всякий раз, когда считали, что их «домашней торговле» на Балтике угрожала та или иная северная держава. Резко контрастирует с их нежеланием посылать флот для блокады устья реки Тахо (Тежу) в 1645–1661 гг. то, что в тот же период времени Амстердам стал движущей силой отправки нескольких голландских флотов в Зунд (Эресунн). Эти военно-морские силы могли быть использованы для воздействия поочередно на Данию и Швецию, если какая-то из этих стран вдруг вознамерится закрыть Зунд или наложить на проходящие проливом голландские суда более высокие пошлины, чем желали платить их владельцы. А поскольку это была эпоха шведских имперских амбиций, то после 1650 г. эта страна обычно являлась действительным или потенциальным противником. Когда король Карл X Шведский в беседе с голландским посланником как-то пригрозил закрыть Балтику для голландского судоходства, Конрад (Кунрад) ван Бёнинген остроумно ответил, что видел деревянные ключи от Зунда, которые стоят на рейде Амстердама. В 1645 г. предприимчивые судовладельцы Амстердама снабжали боевыми кораблями как Данию, так и Швецию — для ведения войны, разразившейся тогда между двумя королевствами; а поскольку Швеция становилась сильнее, а Дания слабела, голландские военно-морские силы использовались для поддержки последней сначала в 1658–1660 гг. и еще раз в 1675–1678 гг.

Как самые крупные в мире морские перевозчики на протяжении целого столетия, голландцы давно заявили о своих претензиях на «открытое море». 15 марта 1608 г. штаты провинции Голландия приняли секретную резолюцию, что они «ни целиком, ни частично, ни прямо, ни косвенно не откажутся и не отрекутся от принципа открытого моря, повсюду и во всех частях света». Со временем они вынудили Генеральные штаты принять ту же точку зрения, и эта инстанция в 1645 г. торжественно подтвердила, что «существование, благополучие и доброе имя государства заключается в судоходстве и морской торговле». И не могло быть ничего проще, чем приумножить такие претензии общественным и личным осознанием того, что граждане Голландской республики должны стремиться преодолеть любые ограничения в отношении свободного судоходства, сохранять за собой право плавать во всех морях, ловить рыбу у всех берегов, торговать со всеми странами, защищать права нейтральных государств во время войны и как можно сильнее сузить понятие контрабанды.

Подобные претензии далеко не всегда совпадали с запросами других стран, и отсюда возникали споры с Данией по поводу пошлин за проход через Зунд (Эресунн) и с Англией по поводу большого рыбного промысла и претензий англичан на суверенитет над узкими морями ^[34]. Однако, как правило, самые ожесточенные споры возникали по поводу прав нейтрального судоходства и определения контрабанды. Голландцы отстаивали принцип «свободное судно, свободные грузы», по которому грузы нейтральных судов освобождались от захвата или задержания воюющими сторонами, за исключением перевозящих контрабандное оружие и военные припасы. «Контрабанда» являлась довольно расплывчатым термином, и в договорах с другими морскими державами начиная с 1646 г. и далее Генеральные штаты старались как можно сильнее сузить определение контрабанды и исключить из него продовольствие, металлы, корабельные припасы и прочие товары, которые также могли рассматриваться в качестве потенциальных военных грузов. Они также прилагали усилия по ограничению права обыска и просмотра судовых документов и по запрету досмотра груза, если документы были в порядке. Для защиты своего торгового судоходства от иностранных военных кораблей в европейских водах голландцы широко использовали конвои, особенно в средиземноморской и балтийской торговле. Также они отправляли корабли навстречу возвращающимся домой флотам Вест- и Ост-Индской компаний — в Ла-Манш или к Шетландским островам и к острову Фер-Айл (между Оркнейскими и Шетландскими островами).

Вряд ли стоит повторять, что, отстаивая свободу международной торговли в целом и открытость морей в частности, торговцы-олигархи Голландии и Зеландии руководствовались в основном — если вообще не исключительно — собственными интересами. Они были убеждены, и, как показал XVII век, не совсем безосновательно, что всегда смогут обеспечить себе львиную долю европейских коммерческих перевозок при равных для всех условиях. Такое убеждение разделялось многими из их конкурентов, особенно английских, которые большую часть того периода времени пребывали в уверенности, что голландцы всегда собьют их цену в любом месте, где обе страны торгуют на равных условиях. Как Кларендон писал в 1661 г. из Гааги Даунингу, «Его Величество, наш Король, никогда не должен смиряться с тем, что голландцам следует пользоваться равными с ним привилегиями в торговле».

Однако голландцы без колебаний забывали о своих принципах свободной торговли, когда это их устраивало или если они считали, что могут установить доходную монополию. Как вполне справедливо отметил накануне 2-й Англо-голландской войны (1665–1667) Даунинг: «В британских водах море считается открытым, но у берегов Африки или в Восточных Индиях оно внутреннее». Он мог бы еще добавить, что у голландцев внутреннее море имелось и гораздо ближе к их дому. Они держали устье Шельды закрытым для иностранных судов еще со времен Мюнстерского договора 1648 г. — из опасений, что Антверпен мог снова обрести свое былое морское могущество за счет Амстердама. Во время безуспешных переговоров насчет англо-голландского союза в 1650 г. голландцы предложили «чтобы все вражеские грузы, обнаруженные на дружественных судах, не арестовывались, а дружественные грузы, обнаруженные на вражеских судах, должны считаться трофеями… они сделали бы исключение только для товаров, принадлежащих Португалии и перевозимых из Европы в Азию, Африку и Америку или в противоположном направлении, поскольку для этих перевозок издавна использовались английские суда». Типичный пример желания иметь пирог и съесть его. Но где голландцы с готовностью забывали о своих принципах свободной торговли и показывали себя полностью поглощенными получением прибыли монополистами, так это в морях, контролировавшихся их Ост-Индской компанией, «великой и ужасной».

^{Карта 3. Индонезийский архипелаг и прилегающие регионы.}

Слово «контролировавшихся» является здесь ключевым; хотя сфера деятельности VOC распростерлась от мыса Доброй Надежды до Японии, голландцы могли в течение какого-то промежутка времени осуществлять свою фактическую монополию только в некоторых конкретных регионах. Хороший обзор их положения на Востоке давали «Общие предписания», составленные Heeren XVII в 1650 г. для руководства генерал-губернаторов и советников в Батавии на острове Ява. Эти предписания заменили собой более ранние, от 1609, 1617 и 1632 г., и оставались в силе до самого конца могущества компании, хотя к 1795 г. большая часть их содержания уже перестала иметь особое практическое значение. Тем не менее они дают нам представление о побудительных мотивах директоров и о различиях, которые они делали между регионами, где компания могла использовать грубую силу и где следовало действовать в бархатных перчатках. Heeren XVII ясно осознавали, что торговая деятельность компании в Азии могла быть разделена на три категории. Во-первых, торговля в регионах, где VOC осуществляла неоспоримый территориальный контроль по праву уступки или завоевания. В 1650 г. такие места ограничивались несколькими мелкими островками в Молуккском архипелаге и немногими укрепленными торговыми поселениями вроде построенных в Батавии (остров Ява), в Малакке (Малайя), в Пуликате (Индия) и форте Зеландия (остров Формоза (Тайвань). Во-вторых, регионы, где VOC обладала эксклюзивными правами на торговлю благодаря монопольным контрактам, выторгованным (обычно с позиции силы) у местных правителей, таких как султан Тернате и вождь селения на Амбоне ^[35]. И в-третьих, торговля с восточными правителями «как на основе свободных торговых соглашений, так и на основе свободной торговли бок о бок с купцами всех других наций».