История Англии и шекспировские короли - Джон Джулиус Норвич Страница 28

Восемь апеллянтов предстали перед парламентом в красных шелковых мантиях с белой каймой и золотой вышивкой. Низко поклонившись королю, они театрально попросили его начать процедуру вызова ответчиков по одному. Первым вошел граф Арундел, и Джон Гонт в роли верховного стюарда Англии и председателя суда пэров торжественно зачитал предъявляемое ему обвинение. Граф с негодованием возгласил, что он уже получил от короля два прощения. Гонт ответил, что прощения аннулированы; они начали спорить по поводу их действенности, тогда вмешался спикер сэр Джон Буши ^[82], потребовав немедленно осудить Арундела, а апеллянты бросили на пол перчатки. Гонт объявил традиционный приговор к повешению, король тут же благосклонно заменил его более достойной казнью на плахе. Арундела увели на Тауэрский холм, где в присутствии Кента, Сомерсета и собственного зятя Ноттингема ему отсекли голову.

Теперь настал черед Глостера, но парламенту вдруг сообщили: герцог мертв. Показательно, что обстоятельства его смерти даже не обсуждались; мало кто сомневался в том, что его убили в Кале по повелению короля. Однако чрезвычайно важно было официально признать его изменником и создать основания для конфискации собственности. Соответственно Глостера обвинили в измене — разве не он пришел с армией в Харингей в 1387 году? — и все его владения были реквизированы в пользу короны. Оставалось разобраться с Уориком. «Как ничтожная старая баба, — писал презрительно Адам из Уска, — он во всем признался; хныча, стеная, плача и казня себя, просил короля пощадить его». Уорика тоже приговорили к повешению, однако — возможно, вследствие полезного свидетельствования против Глостера — Ричард заменил петлю пожизненной ссылкой на остров Мэн ^[83].

Расправившись с противниками, король мог спокойно приступить к поощрению тех, кто проявил личную преданность. Пятеро получили герцогства: Болингброку, несмотря на прежние проступки, достался Херефорд, Моубри — Норфолк, Джону Холланду — Эксетер, Томасу Холланду — Суррей, Ратленду — Албемарл, или, как его назвал Шекспир, Омерль. Для короны Ричард аннексировал графство Чешир ^[84] вместе с некоторыми бывшими владениями Арундела в соседних окраинных землях Уэльса. Все решения парламент одобрил и 30 сентября торжественно подтвердил законность принятых актов на вечные времена. После этого был объявлен перерыв до 27 января 1398 года. В этот день парламент вновь соберется, как сообщил король, уже в Шрусбери рядом с границей Чешира.

Лучше бы он совсем его распустил. Король достиг своих целей, и крови пролилось гораздо меньше, чем в 1388 году. Обезглавливание Арундела не всем понравилось, хотя смерть Глостера почему-то почти никого не обеспокоила. Удовлетворись Ричард достигнутыми результатами, возможно, и сохранил бы единомыслие в стране. Но король не успокоился, он хотел довести мщение до конца, чем себя и сгубил. Вряд ли стоит верить в легенду Уолсингема о том, будто короля преследовал призрак Арундела, чье тело он якобы эксгумировал, с тем чтобы графа не превратили в мученика. В таком случае ему не было никакого смысла прерывать парламентские слушания на четыре месяца. Ричард уже ничего не боялся; напротив, он стал необычайно самоуверен и опасен в своей жажде мести.

Парламентская сессия в Шрусбери была непродолжительной. Семеро апеллянтов внесли предложение отменить все акты и постановления «Безжалостного парламента», принятые «против желания и воли короля и ущемляющие права и привилегии короны». Графство Суффолк было возвращено семье де ла Поля, еще раз была подтверждена законность решений сентябрьской сессии в Вестминстере, в том числе и в отношении признания изменниками всех, кто будет пытаться их пересмотреть. Скандал возник лишь на третий день. Многие уже обратили внимание на отсутствие восьмого апеллянта, Томаса Моубри, герцога Норфолка. 30 января Генрих Болингброк, герцог Херефорд, выступил перед всей ассамблеей и по поручению Ричарда сообщил о недавнем разговоре с Моубри, в котором тот, как написал Холиншед, «произнес некоторые слова, бесчестящие короля». Поскольку не имеется свидетельств самого Моубри, нам приходится полагаться только на парламентское изложение версии, представленной Болингброком. Согласно его рассказу, месяц назад они вместе ехали верхом на лошадях из Брентфорда в Лондон и Моубри заметил, что их обоих ждет смерть в наказание за Рэдкот-Бридж. Болингброк напомнил, что король их простил, и тогда Моубри возразил: невзирая на прощение, король поступит с ними точно так же, как и с другими жертвами. Мало того, продолжал Моубри, группа лордов, близких к королю, замышляет убить их обоих в Виндзоре сразу же после парламента вместе с отцом Генриха Джоном Гонтом, герцогами Эксетером и Албемарлом и маркизом Дорсетом. Соответственно им надо либо принимать ответные меры, либо бежать из страны, пока еще не поздно.

Мстительность Ричарда хорошо известна. Кроме упоминания единоутробного брата короля, герцога Эксетера, версия заговора не выглядит уж совсем неправдоподобной. Вне зависимости от ее достоверности она наносила вред репутации Моубри, которого к тому же не было на сессии парламента. Она, безусловно, компрометировала и Ричарда: поэтому он, очевидно, и поручил Болингброку рассказать о ней, с тем чтобы покончить со слухами, которые уже обсуждались в кулуарах. С другой стороны, король не захотел сразу же расследовать скандальную историю. Он предложил для этого сформировать специальный комитет из восемнадцати человек и 31 января, через день после доклада Болингброка, распустил парламент.