Карнак и загадка Атлантиды - Жан Маркаль Страница 28

Положение мегалитических памятников, их размер, их часто удивительный внешний вид, тот факт, что они встречаются прежде всего в пустынных или диких местах, — все это побуждало многие поколения задаваться вопросом о происхождении этих камней, о которых было известно, что это не явление природы, и о цели их установки. Первый ответ был таков: никакое человеческое существо не способно переместить и поставить такие огромные каменные глыбы. Отсюда вывод о вмешательстве таинственных сил, которые тем или иным образом, согласно народным верованиям, оставили такую память о своем пребывании на этой земле. Возведение мегалита, особенно когда известно, что он имеет изрядный вес, наводит на мысль о чуде. И поэтому рассказывали о чудесах.

В Карнаке — это чудо святого Корнелия, который, преследуемый римскими солдатами и почти настигнутый ими, попросил Бога защитить его от врагов. Это Бог совершил чудо, превратив солдат в менгиры. Конечно, это чудо логично: каменные глыбы стоят в таком правильном порядке, что действительно можно представить себе армию в боевом строю, застывшую в тот самый момент, когда она собиралась броситься в бой. В чем легенда уже нелогична, по крайней мере с нашей точки зрения, так это в том, что римские солдаты преследуют в ней святого, которым в принципе считается римский папа — святой Корнелий. Тут противоречие, но у легенд собственная логика. Впрочем, в случае Карнака мы имеем дело с христианизированной легендой, а известно, что всякая христианизация легенды предполагает адаптацию старого сюжета к новым реалиям. Если хочешь добраться до старого сюжета, надо предположить, что за святым Корнелием кроется некая дохристианская реалия, не имеющая никакого отношения к римскому папе. А ведь на барельефах галло-римской эпохи часто изображено причудливое божество из галльского пантеона, которое зовут Кернунн.

Этот Кернунн носит рога. Святой Корнелий не может носить рогов: в таком случае он бы слишком напоминал черта, а сказать о нем пытались не это. Не беда — достаточно изобразить святого Корнелия в обществе животного, имеющего рога, которое было его привычным животным, его символом, и персонаж сохранит первоначальное значение, приняв при этом совершенно новую христианскую окраску. Поэтому святой Корнелий покровительствует рогатым животным, иначе говоря, рогатому скоту, владение которым некогда было почти единственным средством выжить для обитателей района Карнака. Переход от языческого мифа к христианской агиографии произошел плавно.

Но этот переход или скорее преемственность выявляет истинный характер образа Кернунна и, следовательно, дает точные сведения о культе этого рогатого бога, культе, который некогда должны были отправлять в Карнаке, как и на всех землях, занятых кельтами. Скажем прежде всего, что Кернунн изображается как с оленьими рогами (как на языческом алтаре из Реймсского музея), так и с рогами полорогих (как на «Алтаре Мореходов» из музея Клюни в Париже) и даже кое-где с бараньими рогами. И Кернунн, хоть и входит в число галльских богов, не принадлежит к кельтскому пантеону. Его имя, которое может происходить как от слова «рог» (corn), так и от индоевропейского корня, который дал латинское слово crescere — «расти», связано с представлением о могуществе и изобилии. Фактически в галло-римских изображениях он выглядит богом плодородия, то есть богом третьей индоевропейской функции.

Так вот, совершенно очевидно, что третья функция, касающаяся класса производителей, связана с народами, которые индоевропейцы подчинили и принудили — оставив себе две первых функции, военную и жреческую, — заниматься производством для всего общества. В данном случае кельты, захватив Западную Европу к VII веку до н. э., заставили автохтонное население только признать их, использовав впоследствии это население для создания своей культуры в том виде, в каком она нам известна. А поскольку под образами богов кроются просто социализированные божественные функции, было необходимо, чтобы у автохтонных народов оставались собственные функциональные боги. Кернунн — один из таких богов. Проблема в том, чтобы выяснить, существовало ли представление об этом персонаже до прихода кельтов-завоевателей или это кельты навязали его своим «производителям». Мы сказали, что его имя могло быть индоевропейским. Но может быть и так, что оно доиндоевропейское, а ассоциации с рогом и представлением о росте возникли в результате случайного созвучия. В данном случае невозможно избежать сопоставления имен Кернунн (и Корнелий) с названием «Карнак». И если название «Карнак» происходит от очень древнего слова, означающего могильные холмы (cairn), Кернунна можно рассматривать как божество холмов, а в таком случае этот персонаж мог относиться еще к мегалитической эпохе.

Самым важным элементом здесь представляется рог, получавший в течение тысячелетий разные символические значения, связанные с могуществом, с обновлением и в конечном счете с ростом. Небесполезно обратиться ко всем петроглифам, которые выглядят как U-образные знаки или как «бараньи рога». Их особенно много в районе Локмариакера, то есть в мегалитической зоне Карнака, встречаются они и в других местах, в том числе и в Ирландии, в сочетании с другими знаками, ассоциирующимися с солнечным излучением, то есть с идеей плодородия. Надо также вспомнить, что в некоторых случаях рога отваливаются и отрастают вновь, как у оленевых: эта в некотором роде биологическая реалия приобретает символическое значение, и из нее часто вырастает настоящий ритуал возобновления плодородия.