Женщины в эпоху Крестовых походов - Елена Майорова Страница 28

Немногие государства отводили женщине столько места, предоставляли ей более значительную роль и большее влияние на политику и правительство, чем Византийская империя. Августа имела собственное состояние, которым распоряжалась по своему усмотрению, не советуясь с василевсом; она проводила собственную политическую линию, нередко расходящуюся с политическим курсом царя; император во многих вопросах даровал василиссе полную свободу действий и часто не знал, что происходит у нее в гинекее. В то время как Запад с негодованием относился к женщине-властительнице, восточная Византия еще в 797 г. без сопротивления признала царицу, которая в официальных актах с гордостью называла себя «Ирина, великий василевс и автократор римский».

Отъезжая в Палестину, Мария, конечно же, надеялась играть в государстве важную роль, и, как показало будущее, не обманулась в своих надеждах.

Агнесса люто ненавидела соперницу, отнявшую у нее мужа и корону, и наделяла ее множеством презрительных кличек. Главной мишенью нападок графини были смуглая кожа и худоба новой королевы. Рождение у Марии дочери Изабеллы в дальнейшем привело к образованию двух противоборствующих партий в королевстве и стало причиной многих интриг, заговоров и смены череды королей на иерусалимском престоле.

Византийский брак Амори имел целью вовлечь императора Мануила в покорение Египта. Но и Нуретдин, султан дамасский, также мечтал о завоевании слабого и богатого Каирского государства. Амори его опередил, взял город Бильбеис, расположенный на правом берегу Нила, и велел предать смерти всех его жителей. После этой жестокости ему следовало, не мешкая, идти на приступ столицы, но он медлил. Византийские корабли и сухопутные войска напрасно теряли время. Здесь ясно обнаружилось то, что уже давно подозревалось подданными: их повелитель лишен и мудрости, и дальновидности правителя.

Молодая королева, искушенная в дворцовых интригах, как все греческие принцессы, быстро освоилась в Иерусалиме. Король скоро попал под ее влияние. Мария скучала по своим родным, и Амори Иерусалимский стал частым гостем при императорском дворе. Он не отказался также от надежды создать греко-латинскую коалицию против сарацин.

После своего очередного возвращения из Константинополя Амори ввел при иерусалимском дворе византийское церемониальное одеяние. В обиход вошли разнообразные процессии, праздненства, аудиенции — весь византийский придворный церемониал. Королева, как предписывалось греческим этикетом, всегда находилась рядом с супругом. Ей отводилось место в общественной жизни, в официальных торжествах и в управлении монархией.

Быть может, под сенью иерусалимского храма Амори и Мария мечтали о великом будущем своих детей: воссоединении Восточной и Западной церквей, объединении земель и государств. Совместно с императором Мануилом они замыслили обновление интерьера церкви Рождества в Вифлееме. В созданных здесь фресках и мозаиках соединились традиции греческого православия и западноевропейского церковного стиля. Амори и Мануил выступали как совместные донаторы (дарители), и над изображениями работали и венецианский художник Джованни, и сириец Базилеус, и византийский мозаичист Эфраим. Выполненные в византийском стиле мозаики сопровождались латинскими текстами, восточные святые соседствовали с западными, словно и не было великого раскола церквей.

Иерусалимская королевская чета, продолжая дело королевы Мелисенды, сама того не осознавая, стояла у истоков создания самобытного крестоносного стиля, полного неуловимого шарма, своеобразия, неповторимости, особенности.

Мысль завоевать Египет, эту страну магических знаний и несметных богатств, не оставляла Амори. Когда династия египетских Фатимидов, разгневанная потерей Каирского халифата, решилась поднять восстание против власти Нураддина и его наместника Саладдина, Амори предоставил им всю возможную помощь. Разделить с ним славу завоевателя Египта он предложил Вильгельму Сицилийскому, внуку первой иерусалимской королевы Аделаиды Монферратской, некогда изгнанной Балдуином I. К тому времени все обиды уже забылись. Во внимание принимались только выгода и союзнические отношения. Вильгельм с энтузиазмом откликнулся и послал на 200 кораблях армию в 30 тысяч человек, в том числе 1500 рыцарей под командованием своего родственника, талантливого полководца Танкреда Лечче.

Сицилийцы высадились в намеченном месте, но напрасно ждали дружину иерусалимского короля. В те времена смерть всегда стояла рядом и приходила быстро. Она неожиданно настигла Амори: он, лелеявший планы великих завоеваний, умер от кровавого поноса.

Не получив подкрепления, сицилийцы погрузились на свои корабли и отплыли, оставив на берегу 300 рыцарей, которые были взяты в плен сарацинами после безнадежного сопротивления.

Судьба отпустила Марии Комнине всего 6 лет пробыть королевой иерусалимской. Когда ее супруг умер, она, сумевшая родить только дочь, несмотря на упорное сопротивление и борьбу за интересы наследницы, была отстранена от государственных дел.

Однако Мария вовсе не канула в забвение. Византийская царевна стала женой Балиана II Ибелина, барона, имевшего королевский авторитет и королевские богатства. Хронист пишет, что этот светловолосый рыцарь и красотой не вышел, и ростом не выделялся, зато отмечает его ум, добрый нрав и благородство.

По-видимому, это был счастливый брак, Мария родила Ибелину несколько сыновей и всю жизнь пользовалась его уважением и любовью.