История Древней Греции в 11 городах - Пол Картледж Страница 28

Сын и преемник Филиппа Александр III, позднее известный как «Великий», взошел на македонский престол при обстоятельствах в высшей степени темных; тень подозрения лежит на нем по сей день. Однако его причастность к убийству собственного отца в 336 г. до н.э. в Эгах, городе, где проводились важнейшие церемонии и находился царский некрополь, так и остается недоказанной, и есть серьезные основания по меньшей мере подозревать, что важную роль за кулисами событий играла его энергичная мать Олимпиада. Незадолго до того она утратила положение первой леди: Филипп, подобно сицилийским тиранам, не придерживался общего для всех греков обычая моногамии, так же потом поступил и Александр. Последней (седьмой) женой Филиппа стала высокородная македонянка, которая обеспечила ему важные политические связи и дала жизнь его сыну. Сам Филипп в свои 46 лет был еще крепким мужчиной. Существовала серьезная опасность того, что Александра обойдут в вопросах наследования. Вероятно, в этом и состояла причина убийства, совершенного средь бела дня, когда Филипп праздновал свадьбу своей дочери от Олимпиады с братом последней.

Однако это всего лишь один из возможных вариантов. Кто бы ни был организатором убийства, именно Александр выиграл от него больше всех. Получив мощную поддержку со стороны армии, он немедленно принял на себя роль своего отца как вождя эллинского мира в борьбе с персидской державой. В 338 г. до н.э. Филипп разгромил греческую коалицию во главе с Афинами и Фивами и сразу же учредил то, что современные ученые назвали Коринфской лигой, которая явилась средством фактической легитимации его верховенства над Балканской Грецией. Первым решением, которое приняли участники конгресса в Коринфе, стало назначение Филиппа главнокомандующим в войне против Персидской империи. Эта война изображалась как долго откладывавшаяся месть персам за кощунственное разрушение греческих святынь и разорение Эллады в 480–479 гг. до н.э. и как способ освобождения (отголосок пропаганды. использовавшейся Афинами с 478-го и Спартой с 400 г. до н.э.) греческих городов в Азии от рабства (политического подчинения) у «варваров». Передовые силы были переправлены через Геллеспонт на северо-запад Малой Азии в 336 г. до н.э., однако смерть Филиппа помешала Александру немедленно принять на себя командование лично ^[67], не в последнюю очередь из-за того, что ему пришлось подавлять волнения среди греческих «союзников» и обеспечивать тыл, для чего он совершил поход до самого Дуная. Опять-таки следуя примеру отца, который уничтожил в 348 г. до н.э. имевший важное значение Олинф, город на севере Греции, Александр в 335 г. до н.э. разрушил Фивы за то, что жители посмели поставить под сомнение правомочность его будущих действий на Востоке и подняли восстание. Единственное, что он пощадил в городе наряду с религиозными святынями ^[68], был дом Пиндара, одического поэта (скончался в 446 г. до н.э.), поскольку он воспринимался как выдающийся выразитель идей панэллинизма, которые поддерживал Александр. Тем не менее уничтожение греческого города, который мог стать одним из наиболее важных союзников Македонии, вряд ли можно было расценивать как благоприятное знамение для будущей азиатской кампании.

Однако вышло так, что оно сбылось сполна именно в благоприятном смысле, ибо Александр обнаружил буквально сверхъестественные способности лидера и командующего в самых сложных условиях на протяжении следующего десятилетия (334–323 гг. до н.э.). Какие бы замыслы ни строил Филипп, Александр намного «перевыполнил» его планы. Он расширил владения Македонии на востоке до самой «Индии» (то есть Пакистана и Кашмира) и не просто уничтожил во время своего похода Персидскую империю, но и заложил основы монархии нового типа, где правитель лично осуществлял власть над территорией, – Азиатского царства. Ее правителем стал он сам. Обиход при дворе являл собой смесь греческих и восточных особенностей; многие новые восточные подданные Александра стали – без давления с его стороны – почитать его как бога. Греки, однако, восприняли идею богопочитания правителя с куда меньшим энтузиазмом. Официальный историограф экспедиции Каллисфен (Аристотель, некогда наставник Александра, приходился ему родственником, и полководец сам назначил его на должность летописца) также был казнен по обвинению в измене по личному его приказу, поскольку возражал против одного из требований Александра: тот хотел, чтобы греки простирались перед ним, демонстрируя этим церемониальным жестом свою покорность, будто он был Великим Царем Персии, а не греческим правителем.

Карта №5.Битвы и походы Александра Македонского

Чтобы закрепить свою власть над завоеванными территориями, а также обеспечить культурное единство нового царства в будущем, Александр, продвигаясь на восток, основал ряд грекоязычных городов, получивших в его честь наименование Александрий. Древние авторы немало спорили между собой о том, сколько именно новых городов (вне зависимости от того, как они назывались и что они собой представляли) Александр основал самолично; современные историки также включились в этот спор и полемизируют со своими античными предшественниками. Более вероятно, что городов насчитывалось всего около дюжины, а не семьдесят с лишним, как это утверждала античная традиция. Из тех, что получили его имя, большинство расположено далеко на востоке его империи. Они были основаны в первую очередь со стратегическими целями, однако при удачном стечении обстоятельств жизнь в них могла наладиться и они превратились бы в мирные, цивилизованные греческие города. Но первой Александрией, с которой и ассоциируется это название – если не считать Александруполиса в Северной Греции, который царь скорее переименовал, нежели основал заново в 340 г. до н.э., – стал город, расположенный не в Европе и не в Азии, но в Африке, в дельте Нила, близ впадения широкого Канопского рукава в Средиземное море.

Александрия Египетская явилась не только первым из одноименных поселений, но и намного превосходила их по значению. Зимой 332/31 г. до н. э. (по официальным данным, 7 апреля 331 г. до н.э.) Александр лично присутствовал при разметке плана будущего города, посоветовавшись, по своему обыкновению, с «наилучшими» предсказателями и провидцами; ими руководил Аристандр из Тельмесса (ныне город Фетие в юго-западной Турции). Он специально позаботился о том, чтобы новый город находился не на месте существующего египетского поселения, поскольку опасался негативных настроений местных жителей. (Он же весьма нуждался в их поддержке: оставалось всего около шести месяцев до окончательной, решающей битвы с Дарием III при Гавгамелах в Северном Ираке в октябре 331 г. до н.э.) Вместо этого он указал место неподалеку от одного из них, название которого по-гречески звучало как Ракотис. Действительно, об Александрии с самого начала говорилось, что она находится скорее близЕгипта, чем в Египте, – настолько сильно было представление о ней как о чем-то особом, инородном, о «привое», с самого своего основания обладавшем особой сущностью. Доступ в город жестко контролировался жителями – по происхождению греками и македонянами. Среди них были ветераны, торговцы, но попадались, конечно, и пройдохи, стремившиеся к наживе. На низшей же ступени социальной лестницы, разумеется, находился «подкласс» рабов всевозможных национальностей, а также низшее сословие свободных, но не пользовавшихся правами египтян и другие инородцы – в частности, иудейская диаспора. (Именно для них где-то в середине III в. до н. э. впервые была переведена на греческий язык Библия – этот перевод получил название Септуагинты.)